Школа магов. Фрагменты мистического движения в СССР в 70-80 гг ХХ века

Это, собственно говоря, был единственный дубль, в котором мы с Эдиком снялись в качестве монашествующих ученых. Мы оставили Викинга сидеть у его чаши, а сами, прямо в рясах, отправились на поиски новых приключений. Хорошо, что в это время весь центр Старого города был буквально заполонен артистами, так что наш вид на этот раз - даже в винном отделе гастронома, не говоря уже про папиросу в руке, - ни у кого не вызывал каких-либо особых эмоций.

XII. 3. Ханка-йога. На вилле у Родригеса в Меривялья периодически заседал японский клуб. Родригес и его старый друган Бамбино, как даосы - любители хайку. Мы с Эдиком, как конфуцианцы, предпочитали дворцовую церемониальную музыку. Собираясь в полном составе, мы совершали воскурения духам заоблачных пустот, а потом стремились воспроизвести на пластмассовых дудках этюды из классических японских пьес в стиле "гагаку". Наши сессии длились часами - к ужасу супруги хозяина Ютты и ее родителей, занимавших второй этаж особняка.

С Бамбино я был знаком еще, можно сказать, со школьной скамьи, точнее - с тех времен, когда, учась в восьмом классе, начал обмениваться с другими фанами пластинками модных тогда рок-групп, да и вообще музыкой. Витя Козявкин, по-настоящему как звали нашего героя, был некогда хрупким черноволосым мальчиком - учащимся Таллинского мореходного училища. Но со временем он все больше становился похожим на собирательный персонаж из Rolling Stones - как внешностью, так и манерами. Кстати, именно он придумал слово "схак", выведя его из буквального прочтния английского "shake". Став моряком загранплавания, Бамбино ходил по Европе, бороздил Атлантику, привозил из-за кордона модные диски. Вместе с ним плавал его приятель Витя Яковлев, он же Родригес (прозван так камрадами за любовь к Испании) - тоже фан рок-н-ролла. Но очень скоро обоих друзей списали на берег за контрабанду. А моряк, лишенный моря, может быть по жизни только мистиком.

Бамбино неплохо владел английским и даже собрал неплохую библиотеку. Позже большую ее часть он продал мне, остро нуждаясь в деньгах на ширево. Среди авторов там были, между прочим, Виктория Вульф и Олдоус Хаксли. Единственной книгой, которую Бамбино категорически отказывался продавать, несмотря на все уговоры, была Риг-Веда - избранные гимны в русском переводе. На восточную мистику и йогу Бамбино подсел вместе с иглой. Уж так получилось.

Он так сильно загорелся хатха-йогой, что в течение довольно короткого времени овладел даже наиболее трудными асанами, требующими невероятной гибкости. Однажды, на моих глазах, он принял сложнейшую позу сразу же после заширки. Двинувшись, Бамбино перевел дух и с возгласом "Ом-ма-ни-пад-мэ-хум" встал на голову, сложив ноги в лотос, а потом согнулся в корпусе, воспроизведя класический вариант падма-ширшасаны. Я тогда впервые увидел исполнение этой асаны live, чему был немало поражен.

Следующим шел Леннон. Он вогнал себе целый баян очень черного раствора и передал инструмент мне. Я вышел на кухню прокипятить прибор и вдруг слышу сзади шум падающего тела. Ну, думаю, Бамбино отлетел. Захожу - и вижу, что тот продолжает преспокойно стоять на голове, а на полу лежит, вытянувшись по стойке смирно и белый как мел, Леннон. Все ясно. А делать-то что? Обычно в таких случаях, чтобы не засвечиваться, человека дотаскивают до ближайшей телефонной будки, вызывают скорую и соскакивают, кидая тело на милость судьбы: врачи должны подобрать и уколоть, иначе - ящик.

Леннону повезло, кидать его в будке не пришлось. Через пару минут он резко открыл глаза и, продолжая лежать в той же позе, громко и отчетливо произнес: "Еб твою мать!" Он рассказал, что, вмазавшись, встал на ноги, и тут в глазах все почернело, он почувствовал, что силы оставляют его, а в словно открывшемся пространстве повеяло духом реальной смерти:

"Что толку в воздержании и обетах, когда нет веры. Только влюбленный в смерть может постичь йогу. Добродетельные люди смиряют страсти, оседлав коня терпения, крепко сжав поводья памяти. Йога значит быть мертвым, оставаясь живым. Нужно спеть песнь небытия, используя свое несовершенное тело как инструмент. Самость должна быть полностью поглощена. Ты никогда не сможешь испытать йогу. Какой смысл просить об этом? Послушай, дитя. Господь утвердил свое царство в мире праха. Он во всем, как нить в четках. Он дыхание жизни в живущих. Он как дух бханга и опиума. Он жизнь в мире, как синий цвет в индиго. Он проникает всюду, как кровь в теле человека." (Матсьендра)

После этого его тело, словно бревно, упало навзничь.