Школа. Никому не говори. Том 2

– А, это мама из Турции привезла, – ответил повеса как ни в чём не бывало. – Хотела её на продажу выставить, но я вещь себе выклянчил.

– Мама твоя в Турцию ездит? Сама?! Не боится? – восхитилась старшеклассница.

– Да, за вещами. Она торгует здесь, на рынке. Несколько палаток держит… Не боится. И не одна ездит: то с отцом, то Руслану с собой берёт, но чаще всего – нас с Имиром.

– Зачем?

– Помогать. Не одной же всё на спине тащить! На зимние каникулы мы, кстати, с мамой уедем в Турцию.

– А здесь, в России, что, вещи не шьют?

– Шьют. Но выбор пока невелик. Да и шмотки откровенно страшные, не вызывают желания их надевать. Такое на рынке не продашь. У мамы вкус хороший: умеет манатки выбирать классные, что всё раскупают.

– Круто! Завидую вам!

– Чего завидуешь?

– За границу ездите, вещи красивые находите. У нас в классе моднее всех Илютина Варя одевается. Наверно, тоже турецкие манатки покупает.

– А, коротконогая малявка! Которая сегодня тебя целкой-патриоткой назвала, – усмехнулся Сэро, покосившись на неё. Люба опять покраснела. – Эту знаю: на всех без разбору что в школе, что в «Торнадо» вешается.

– Разве вешается?! – удивилась девочка. – Совсем не замечала! Варя много с кем дружит! И с ней многие дружить хотят!

– Ну это ты так видишь! А я наблюдаю доставучую коротышку-прилипалу, ржущую почище, чем кобыла в стойле. Имир её не переваривает.

– Почему?

–Вульгарная, говорит, девица, – ответил Сэро, а, помолчав, добавил: – Она тебе завидует, поэтому и гадит.

– Зачем завидовать? Во мне ничего интересного нет. А Варя обаятельная и уверенная!

– Значит, не уверенная. И ты ошибаешься. Насчёт себя – тоже. Попробуй посмотреть под другим углом. Почему, как думаешь, плюгавая мелочь к тебе лезет?

– Ну-у-у, я ей не нравлюсь…

– Почему не нравишься?

– Потому что на неё не похожа…

– На меня тоже много кто не похож, так я же с оскорблениями к этим людям не пристаю. А ты обзываешься на людей, не похожих на тебя?

– Нет. Даже и не думала, зачем оно мне?!

– Вот и я о том же. Ты смотришь на людей и думаешь типа: «Я неинтересная, поэтому меня не любят». Почему решила, что неинтересная? Почему считаешь, что хамство равно уверенность и обаяние? Визжать как резаный поросёнок при большом скоплении народа и скалить грязный рот, выпячивая насквозь сгнившее нутро, рассказывать, как другим жить, когда тебя об этом не просили – признак невоспитанности, избалованности и безнаказанности. А не уверенности и обаяния. Уверен в себе Паша Овчинников. Знаешь, почему? Он умудряется дружить со всеми, никуда не встревать, не идти ни у кого на поводу и решения принимает сам.

– Да, Пашка классный! – согласилась Люба.

– Почему он в твоих глазах классный?

– Добрый потому что очень, человечный. Заботливый и щедрый.

– А если бы он вёл себя, как Илютина, стала бы дружить? В гостях с утра до вечера сидеть?

– Э-э-эм…

– Вот видишь! А говоришь – «уверенная и обаятельная»!

– Сэро, но с Варькой всё равно многие дружат! – возразила сверстница.

– Дружат с ней люди, похожие на неё. А не на тебя. Ты другая. И Паша другой. Поэтому вам двоим вместе так хорошо! Разве Овчинников скучный?

– Интересный, наоборот! Много чего знает.

– Значит, и ты интересная, иначе Паша с тобой бы общаться не стал.

– А мне казалось, он ко всем приветливый…

– Приветливый, но в круг свой мало кого пускает.

– А ты, Сэро, тоже другой? Как Паша? Как я?

– Я – как я. Ибрагимов Сэро Алмазович. Таких больше нет и не будет, – с показной заносчивостью выдал он.

– Вот смешной! – рассмеялась Люба, а потом с благодарностью добавила, посмотрев в лицо собеседнику: – Спасибо за поддержку!

– Будешь должна! – свысока буркнул повеса, стараясь скрыть смущение. – Обязательно отработаешь свой национализм и плохое поведение! Давай лучше определимся, когда на завод кирпичный гулять пойдём.

– Ой, слушай, я что-то боюсь…

– С оравой, которая тебя охранять напросилась?!.. Умоляю, Люба! Это я боюсь, как бы мы эдакой бдящей ватагой ненужное внимание не привлекли! Давай на выходные – все свободны от учёбы. У кого другие планы – их трудности. Меньше народу – больше кислороду. До завода топать ого-го! Дальше, чем в милицейский парк. Он за старым кладбищем расположен.

– Хорошо, пойдет! Я согласна! Всё равно ничего об этом месте не знаю. Как ты, Сэро, скажешь, так и решим.

Ибрагимов усмехнулся и – уперев руки в бока, задрав подбородок – заявил:

– Хороший ответ! А ты мне уже нравишься, Любовь Васильевна! Будет с тебя толк. Надо заняться твоим перевоспитанием. Рассказывай, что интересного недавно читала?

– Биографию Булгакова.

– Мемуары или воспоминания?

– Статью в учебнике.

– Ой, нет, избавь мои уши! Из страшилок я имел в виду. Про чертей всяких.

– Роман «Кристина» читала.

– Любовный?

– Нет, фу! Не читаю такое!

– А чего так? Ты же девочка, а романтикой не увлекаешься! Я лет в одиннадцать всю «Анжелику» прочитал.

– Серьёзно?!

– Конечно. Ничего так! На три с плюсом пойдет.

– Зачем это читал?!.. Ты же мальчик!!!