Школа в Кармартене (СИ)

– Да, в ваших руках он действительно протянет примерно столько, сколько вы говорите. Я даже не дам ему и двух минут, – с неописуемым злорадством сказал другой медик.

Последовала быстрая и непонятная медицинская латынь, с обеих сторон прозвучавшая довольно резко.

– Нам нужно заключение о смерти, – умоляюще прервал палач.

– Ну что ж, я очень рад. У вас есть доктор Гленворт, он все подпишет. И заключение о смерти живого пациента, и отчет о состоянии здоровья трупа. А я с вашего позволения удалюсь, – и быстрые шаги направились к приоткрытой двери.

– Я не позволю бросать мне такие обвинения! – вскипел Гленворт. – Можно подумать, что вы способны продлить это номинальное состояние жизни!..

– Это вы продлеваете номинальное состояние жизни, – с сарказмом возразил другой врач. – Я же, говоря о жизни, обычно подразумеваю полную репрезентацию всех жизненных функций.

– То есть он у вас сейчас станет ходить, разговаривать?.. – Гленворт сказал это настолько язвительно, что Гвидион и Ллевелис переглянулись в темноте за бочонками, пытаясь отогнать мысль о том, как же должен выглядеть предмет спора.

– Именно, – хладнокровно сказал второй врач.

– Ну это уже, знаете, слишком!..

– Отчего же слишком? – перебил всех долго молчавший тихий голос. – Пусть наш новый лекарь продемонстрирует, о чем он говорит. Лично мне тоже кажется, что этот человек мертв, но я рад буду ошибиться. В конце концов, может быть, Богу не угодно, чтобы этот заключенный умер!..

– Если я преуспею, смогу я рассчитывать на должность вашего личного врача? – с холодным интересом спросил второй медик.

– Тогда мы рассмотрим этот вопрос.

– Если вы преуспеете, я сам откажусь от должности в вашу пользу, – хмыкнул личный врач. – Передам вам всю свою лондонскую практику… и выдам за вас свою дочь впридачу.

– Последние две вещи излишни, – после некоторого обдумывания сказал второй медик. – Принесите мне, пожалуйста, магнезию, беладонну, три унции марганца, мои инструменты, пятипроцентный раствор шеффилдской соли, пчелиный воск, лахезис, травяные экстракты из левого ящика бюро и коробочку из-под мыльного корня, там же.

По коридору прошел слуга. Он бормотал вслух, повторяя весь список, чтобы не забыть.

– Это смехотворно, – говорил тем временем за дверью доктор Гленворт. – Что это за средства? О доброй половине из них я впервые слышу. Что это за шарлатанство?

– Если все, о чем вы не слышали, считать шарлатанством, доктор Гленворт, то девять десятых человечества должны сидеть за мошенничество.

– Мы никогда не вылезем из-за этих бочек, потому что они все время будут ходить туда-сюда, – прошептал Ллевелис. Действительно, по коридору засновали слуги, выполняя новые распоряжения:

– Киноварь не нужно. Виола одората и арсеникум не в той концентрации. Это вообще унесите. Бриония, гидроциан, эквизетум, тринадцатипроцентный раствор. Отойдите, милорд.

– Представляю себе, как вы заинтересованы в моей должности, если готовы кривляться и разыгрывать тут перед нами чудо святого Антония, хотя исход заранее известен!

– Прошу заметить, не я затеял этот спор. Лично мне одинаково противны вы, противен этот пациент и противно здесь находиться. Теллюриум, аурум йод и сангвинария, не смешивая. Физостигма ортика, спигелия, селениум. Что вы мне даете? Я сказал «селениум»? Оговорился. Литиум.

Через какое-то время тот же голос спросил:

– Как его зовут?

– Лорд Чарльз Хьюго Кэмпбелл, – услужливо подсказал палач.

– Милорд Кэмпбелл, как вы себя чувствуете?

– Превосходно, – ответил новый голос. Раздался резкий стук табуретки об пол, шорох и противоречивые возгласы. – Я бы съел чего-нибудь.

– В этой обстановке? – брезгливо удивился исцеливший его. – Она не отбивает у вас аппетит?

– Что это значит? – спросил искаженным голосом доктор Гленворт.

– Это значит, дорогой коллега, что я в таком случае могу провести процедуру асфацелляции тканей, восстановление кровообращения, обычного цикла обмена веществ и работы всех жизненно важных органов, в то время как вы можете констатировать смерть. С чем вас и поздравляю, – отозвался его соперник.

– Слушай, это Змейк! – сказал вдруг Гвидион.

– Где?

– Второй лекарь, не Гленворт, это Змейк. Это его голос.

– Да ты что, не может быть.

Немного погодя из двери вышло трое людей.

– А признайтесь все-таки, – игриво говорил тот, что шел впереди, – как вам это удалось? Может быть, палач небрежно отнесся к своим обязанностям и плохо поработал?..

– Палач поработал превосходно, я лично могу это засвидетельствовать, – брезгливо сказал Тарквиний Змейк, потому что это был он, и он очень мало с тех пор изменился. – Дело не в том, что у вас плохой палач, а в том, что у вас неплохой лекарь.