Школа жизни

— Только без шума, без суеты.

— Есть без шума и суеты!

Молоков уже проинструктировал своих заместителей, заведующих отделами, председателей райисполкомов. Они с начальником штаба МПВО майором Попченко давали распоряжения начальникам служб штаба и объектов. Посоветовавшись, мы поручили выключить свет по сигналу командования самому управляющему Дальэнерго Николаю Семеновичу Белову.

— Не беспокойтесь. Будет выполнено, — ответил он.

Я не беспокоился. За год работы во Владивостоке убедился в дисциплинированности и исполнительности Белова. Через несколько минут он сообщил:

— На полное выключение света по городу и его окрестностям с момента подачи команды потребуется четыре минуты. Все точно рассчитано…

Договорились с Молоковым встретиться через полчаса в штабе МПВО. Когда я остался один, можно было подумать о семье. Хорошо, что они сейчас на даче, как и семьи многих владивостокцев… Но так хотелось именно сейчас повидать их! Слишком хорошо я знал, что такое война с воздуха, что может ожидать каждого из нас через несколько часов. С этой мыслью отворил дверь своей квартиры и… не сразу опомнился от изумления. Мне навстречу выскочил Валерик, за ним торопилась жена, Людмила Ивановна.

— Вот и хорошо, пообедаем вместе! — обрадовалась она.

— Почему вы в городе?

— У Валерика сильный кашель. Надо показать врачу. А ты разве уже пообедал?

— Нет, некогда. Да и вам надо поторапливаться, чтобы засветло вернуться на дачу.

— Мы до утра останемся в городе. Сегодня день моего рождения… А ты и не поздравил, — упрекнула жена.

— Извини меня, не обижайся. Замотался совсем. Но вам надо обязательно уехать через час — полтора.

— А что такое?

— Ничего особенного…

Она не стала расспрашивать. Мы простились — я торопился в штаб. Жена, показав сына врачу, прямо из поликлиники уехала на дачу.

— Мне все было ясно, — сказала она при новой встрече, уже после того, как началась война с Японией. — Твой тон и вид были такими, как в первую ночь войны, в Севастополе…

Я, действительно, заново переживал памятный июньский день 1941 года.

На КП города работники штаба и начальники служб МПВО уже были в сборе. Система МПВО развертывалась по-деловому, организованно. На КП перевозились наиболее важные документы горкома партии и горисполкома.

Вместе с Молоковым поехали по районам. На командных пунктах нас встречали начальники и комиссары МПВО, то есть председатели райисполкомов и секретари райкомов. Рапортовали четко, по-военному, но волнение людей все-таки пробивалось наружу. Ожидали, готовились к тому, что японская военщина будет бомбить город. Все формирования МПВО и многие работники партийных, советских и комсомольских органов были переведены на казарменное положение. По всему городу проверялась готовность убежищ.

Как и всегда по вечерам, работали кинотеатры, драматический театр, светились витрины магазинов и окна домов. Ночь надвигалась мягкая, теплая. На улицах гуляло много народу. Лишь боевые корабли и суда Морского пароходства заметно притушили огни. Больше было постов милиции и краснофлотских патрулей, но это в глаза не бросалось.

В двенадцатом часу ночи мы доложили крайкому о готовности Владивостока. Николай Михайлович Пегов связался с Маршалом Советского Союза Кириллом Афанасьевичем Мерецковым, который командовал 1-м Дальневосточным фронтом, проинформировал его о принятых мерах. Затем Пегов говорил с адмиралом Юмашевым. Из их разговора я понял, что командующего продолжает беспокоить Владивосток.

Шел первый час ночи. Мы с Молоковым в крайкоме ждали сигнала. Время от времени звонили на КП, справляясь, нет ли чего нового. В кабинет Пегова то и дело заходили работники крайкома.

Стало душно. Открыли окна. Слышны были гудки паровозов, буксиров, судов. В торговом порту выгружали прибывшие грузы. Работала ночная смена Дальзавода.

На кораблях отбили полсклянки. Половина первого…

О чем только не передумали тогда! За выключение света я не волновался. Все было отработано хорошо. Тревожило другое: уж очень много оставалось в городе детей и женщин. Надо было по тревоге быстро всех укрыть, а днем постараться двадцать — тридцать тысяч человек вывезти в пригороды.

— Уже скоро час, — вздохнул Пегов. Он снял трубку и попросил командующего флотом: адмирал Юмашев ответил, что с минуты на минуту ждут сигнала. Мы немедленно предупредили об этом майора Попченко и Белова.

Стрелки больших часов, стоявших в кабинете, как будто совсем остановились, а тиканье маятника слышалось все громче и невыносимее. Час пятнадцать… Час двадцать… Час двадцать пять.

В половине второго раздался звонок. Я быстро снял трубку.

— Сигнал принят! — послышался тревожный голос Попченко.

— Сигнал принят! — произнес я.

Все поднялись. Николай Михайлович снял телефонную трубку…