Школа жизни

Заняв небольшой блиндаж на холме, с которого хорошо просматривались подступы к городу, пять краснофлотцев во главе с политруком Николаем Фильченковым решили любой ценой задержать немецкую пехоту, которая под прикрытием семи танков рвалась в Севастополь. Едва головной танк оказался поблизости, как был подбит и запылал. Та же участь постигла еще три вражеские машины. Оставшиеся повернули назад. Пехоте ничего не оставалось делать, как отступить. Но вскоре снова раздался лязг гусениц. На этот раз на прорыв пошли пятнадцать танков. Фильченков решил рискнуть подпустить танки вплотную, подбить первый, он остановит движение, а там уничтожать остальные. Так и сделали. Когда танк всей своей громадой готов был навалиться на краснофлотца Цибулько, тот меткой очередью в щель сразил водителя. Танк остановился, но из-за него показался второй. Связкой гранат подорвали его, и он свалился с насыпи. Еще две машины подбили краснофлотец Паршин и политрук Фильченков. Снова немцы не выдержали — отступили. Пятеро храбрецов понимали, что не миновать новой атаки. А у них оставалось всего три связки гранат на троих. И все-таки они не покинули позицию.

При новой попытке водитель переднего немецкого танка решил обойти подбитые ранее машины и вырваться на дорогу. Навстречу ему грудью встал политрук Фильченков и с возгласом: «Не пустим к Севастополю!» — бросился со связкой гранат под танк. Вслед за политруком поднялись краснофлотцы Паршин и Одинцов и подорвали два других. Уцелевшие танки повернули назад, сминая собственную пехоту… Пять героев удержали рубеж ценой своей жизни.

Николаю Фильченкову, Василию Цибулько, Юрию Паршину, Даниилу Одинцову и Ивану Красносельскому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, а на месте их подвига в 1944 году установлен памятник.

7 ноября в районе Ялты гитлеровцы совершили страшное злодеяние — потопили теплоход «Армения», вышедший из Севастополя и принявший еще в Ялте раненых бойцов и эвакуированных.

Массированные налеты на город совершались с педантичной регулярностью. Каждый день по нескольку раз. Это сказывалось на работе промышленных предприятий. В четко работавшем городском хозяйстве начали ощущаться заметные перебои. Иногда подолгу не удавалось наладить связь, предприятия простаивали из-за отсутствия воды и электроэнергии, не говоря уже о том, что воздушные тревоги отнимали уйму рабочего времени.

Что можно было предпринять? Рабочие, например, сами уже предлагали изменить систему подачи сигналов, чтобы работать во время «не очень сильных налетов». Советовали также некоторые особо важные предприятия перевести под землю.

Городской комитет обороны и горком партии решили провести совещание руководителей городских и районных организаций, предприятий, учреждений, чтобы совместными усилиями определить самые неотложные меры для выполнения приказа Ставки — как можно лучше помогать фронтовикам оборонять город. На совещании присутствовали также секретари обкома и представители командования. Нас, руководителей города, критиковали за то, что подходим к оценке людей и их возможностей со старой меркой, без поправок на то, что война удесятерила силы нашего народа и требования стали жестче. В единодушно принятом решении записали:

«Ввести в партийной организации, на предприятиях, в штабах и командах МПВО еще более жесткую дисциплину. Все население города объявить мобилизованным. Эвакуировать всех женщин с малолетними детьми, всех больных, стариков. Больше строить убежищ скального типа. Укрыть в землю промышленные предприятия. Быстрее эвакуировать оборудование заводов, культурные и исторические ценности…»

Во всей этой грандиозной работе Центральный Комитет партии и Советское правительство оказывали нам огромную помощь. Севастопольцы смогли выдержать многомесячную борьбу с врагом, неистово штурмовавшим город, в условиях осады, бомбежки и обстрелов неизменно проявляли высокую самоотверженность и трудовую доблесть прежде всего потому, что ощущали внимание и помощь всей страны.

В город постоянно прибывали корабли Черноморского флота и суда Азово-Черноморского бассейна с новым пополнением, продовольствием, боеприпасами. Уходили эти суда груженные оборудованием эвакуируемых предприятий, историческими и культурными ценностями. На этих же судах и кораблях вывозилось гражданское население Симферополя и Севастополя. Днем и ночью у стенок Морского завода шла погрузка машин, станков и всевозможных материалов на транспорты, уходившие в Поти, Туапсе, Новороссийск.

Морской завод не эвакуировался целиком. Значительная часть его оборудования должна была остаться в Севастополе для обслуживания нужд флота. Но крыши и стены цехов не могли уже служить надежной защитой от немецких фугасок. Для завода необходимо было подыскать более безопасное место.