Школяр

— Хотя я совершенно не возражаю против Пассифона, — тихо сказала Леппика, — если тебе неудобно заезжать к нам. Говорят, его уже отстроили.

Филь быстро сунул письмо в карман и огляделся: казалось, за ними никто не наблюдает. Он сделал шаг, но в следующую секунду над полем разнесся сигнал конца подачи.

— БАМ-З!

Вскинув голову, Филь заметил на холме Яна, вцепившегося в рукоятку флютига, и стоявшую рядом с ним Мету, чья рука лежала на той же рукоятке поверх ладони брата. Леппику унесло с поля как порывом ветра.

В этот день тренировка не получилась: обе найденные в лесу юки оказались бешеного нрава и поднимали игрока в воздух, едва тот вцеплялся в них. Не получив ни малейшего удовольствия и только измучившись, расстроенные команды направились к воротам Алексы.

Филь шагал рядом с Харпером Атли, подающим «Секунды», который в начале года учил его фехтованию, пока не стало сильно холодно. Многому Филь от него не научился, но хоть не держал теперь меч как дубинку.

— Что-то странное сегодня, — сказал Харпер. — В жизни такого не видел!

— Может, когда юку придавит июньской жарой, она успокоится, — предположил Филь.

— Только на это и остается надеяться!

Жара пришла через неделю как по заказу. Но в ночь на воскресенье на Алексу надвинулись тучи и заволокли всё небо. Они повисли низко и застыли недвижимо, будто решили обосноваться здесь на века.

Утром Филь одним из первых вышел за ворота, глянул в угрожающее предгрозовое небо, выругался и побежал в лес в поисках подходящей юки. Тренировка, похоже, не получится, однако можно хотя бы проверить, в каком настроении сегодня демонское растение.

Возвращаясь с юкой подмышкой, он крикнул Харперу с Габриэль, которые успели выйти на поле:

— Я думаю, с этой можно попробовать, пока гроза не началась! Она крепко треснула меня по лбу, но в небо не потащила!

Из распахнутых ворот повалили игровые команды вместе с учениками. Судя по всему, Алекса дружно решила размяться невзирая на погоду. А навстречу им из леса выехала измученная коляска с двумя усталыми лошадьми, в которой сидел никто иной, как архитектор Хальмстема Андреа Триссино.

— А этому что здесь надо? — поразился Филь, отдал юку Габриэль и поспешил наперехват, больно ему не хотелось уходить с поля.

Андреа заметил его и, остановив лошадей, соскочил с коляски.

— Ты должен мне семь империалов за это путешествие, — с ходу заявил он, выглядя крайне утомленным и рассерженным.

Филь немедленно заключил, что в Хальмстеме стряслась большая неприятность: Андреа бывал таким, только когда что-то выводило его из себя. Они не виделись год, и Филь протянул ему руку. Андреа проигнорировал её.

— Ты не отвечаешь на мои письма, игнорируешь требования подписать счета, и я не могу получить расчет, — заносчиво произнес он. — А ваши вельможи наотрез отказались оплатить мне сюда дорогу. Эта ужасная коляска — всё, на что у меня хватило денег. Я тебя умоляю, съезди со мной в Хальмстем, подпиши документы, и я смогу получить последние двадцать тысяч!

Тут Филь сообразил, что произошло.

— Черт меня побери, Андреа, прости, пожалуйста, — протараторил он на итальянском. — Ты же знаешь, у нас не было каникул. Конечно, подпишу! Через неделю мы отсюда уезжаем, и я сразу, минуя Кейплиг, поеду в Хальмстем. А ты что, полностью закончил его?

— Он уже два месяца стоит законченный, — взвился архитектор, — а ты два месяца не отвечаешь на мои письма! Что ты с ними сделал?

— Они лежат у меня на подоконнике, — признался Филь. — Но ты знаешь, тут столько всего произошло…

Его смущение возымело успокаивающий эффект на Андреа.

— Да уж вижу! У вас тут чёрт знает какая погода, эта дрянь на небе преследует меня от самого Кейплига. А я смотрю, ты неплохо устроился, — расцвел он вдруг в обаятельной улыбке, — какие у вас тут раскрасавицы обитают!

Филь не заметил, когда их успели окружить. Андреа вмиг забыл о делах и принялся рассыпать комплименты собравшимся вокруг девицам, привлеченным появлением поджарого темпераментного юноши, чьи руки так и летали при разговоре. Обаятельный незнакомец притянул к себе даже игроков в юку, и недавних собеседников обступила толпа.

Возникшую идиллию вдребезги разбил профессор Иллуги, который появился вдруг ниоткуда в компании с профессором Лонерганом и Якобом.

— Э-э… Простите меня, молодой человек, вы кто такой и откуда? — поинтересовался ректор.

Якоб протиснулся мимо учеников к лошадям, окинул их опытным взглядом и сразу напустился на Андреа, который рта открыть не успел.

— С чего они у тебя такие мокрые? Гнал сюда, что ли, всю дорогу? И бросил их прямо на поле, как бездельник какой, даже до конюшен не довел. Они же заболеют! Кто их потом будет лечить? Что за напасть сегодня: сначала кошки на меня окрысились, скачут по крыше, как бешеные, потом всё молоко прокисло, теперь еще этот приехал с мокрыми лошадьми!

Филь обратил внимание, что лицо ректора вдруг заострилось, на нем явственно проступила тревога. Он обменялся быстрым взглядом с профессором Лонерганом и обернулся к Якобу.

— Что ты сказал, милейший? Молоко прокисло, кошки как бешеные, лошади мокрые?