Шла бы ты…

В мире существует ограниченное число геополитических проектов, которые развивают исламские игроки. Это проекты турецкий, иранский и саудовско-катарский. Поскольку из всех ближневосточных государств, которые лоббируют свои интересы за пределами собственной территории, только эти четыре страны действуют по-настоящему масштабно, имея соответствующую стратегию и неукоснительно следуя ей.

Две из них — Турция и Иран — опираются при этом на колоссальный исторический опыт. И опыт этот — имперский. При всей специфике их современного внутреннего устройства. Что означает неизбежную конфронтацию между ними. Наподобие той, которая имеет место в Сирии, позиции по которой Тегерана и Анкары прямо противоположны.

Причём происходит это несмотря на их взаимозависимость и заинтересованность в сотрудничестве. Речь в первую очередь идёт о транзите иранских углеводородов на европейский рынок. Ну а две другие упомянутые выше страны — совсем другое дело. Там никаких империй не было. Хотя есть миф о Халифате. Амбиции. И большие деньги.

Халифат и террористы

Страны эти — Катар и Саудовская Аравия. Две яростно соперничающие между собой салафитские монархии Персидского залива. Основные организаторы, вдохновители и спонсоры «Арабской весны», забуксовавшей только в Сирии. Ниспровергатели светских авторитарных режимов арабского мира.

Создатели нового Халифата. Что бы он собой в их понимании ни представлял. Нувориши-пустынники, богатейшие из богатых. Худородные наследники великого общеарабского прошлого. Эпитеты тут можно множить и множить. На Востоке это дело вообще любят…

При всей масштабности и кажущейся вечности присутствия Дохи и Эр-Рияда в регионе внешнеполитические игроки они недавние, молодые. Что не имеет отношения к геронтократическим принципам управления саудовским королевством, где идёт своя «гонка на лафетах».

По сравнению с престарелыми принцами, стоящими в очередь к тамошнему трону, советское Политбюро сплошь состояло из горячих порывистых юношей, пылких духом и страстных в речах и деяниях. Поскольку современный саудовский принц — отнюдь не Аладдин или Али-Баба. Но, скорее, их прапрадедушка.

Хотя, похоже, и в королевстве власть вот-вот перестанет переходить из рук одного ветхого старца к другому. Поколение восьмидесяти-девяностолетних принцев и королей, детей основателя династии, имеет шанс в кои-то веки уйти на покой всей когортой. Передав бразды правления шестидесяти-семидесятилетней «молодёжи» или сорока-пятидесятилетним «юнцам» — это уж как Б-г даст.

Вообще-то Саудовская Аравия почувствовала вкус к международной политике — не в качестве сателлита США, которому как скажут, так он в ООН и проголосует, а в качестве независимого игрока — после арабо-израильской войны 1973 года. В рамках которой должен был произойти большой реванш, а Израиль стёрт с географической карты.

Война эта, которую мир знает как Войну Йом-Кипура, арабами была проиграна. Сигналом о том, что консервативные монархии Залива этим недовольны, стал нефтяной бойкот Запада — первый успешный опыт использования арабами «нефтяного оружия». А также масштабного арабского политического шантажа.

Вторым выходом КСА на мировую авансцену стала война в Афганистане. Королевство взяло на себя роль режиссёра и координатора усилий исламского мира по противостоянию СССР. На чём сблизилось не только с Пакистаном, но и с Китаем. И почувствовало вкус к Большой Игре. В которой до того участвовало не как самостоятельный игрок, а как фигура на игровой доске.

Оно на десятилетия стало основным военно-политическим партнёром США по региональному сдерживанию. Сначала СССР, а затем и ничем не угрожавших Штатам собственных противников: Ирака, Ливии, Сирии и прочих светских диктатур региона. И, разумеется, Ирана.

Соответственно: 80-е — период возникновения военно-политического альянса КСА с США и Пакистаном. 90-е и 2000-е — уничтожение руками международных коалиций в два этапа саддамовского Ирака. Как главной для королевства со времён оккупации Саддамом Кувейта внешней опасности.

Одновременно шла подготовка США к удару по Ирану. В чём часто обвиняют Израиль. Притом что роль Саудовской Аравии в организации в мировых масштабах антииранской кампании была как минимум не меньшей. По мнению же автора, намного большей. Что стало особенно заметно после начала прямого диалога Вашингтона с Тегераном при администрации Обамы.

К вопросу о союзе Саудовской Аравии с США и Западом в целом: те же 90-е и 2000-е — период частичной переориентации арабских террористических организаций, угрожавших стабильности монархий Залива, на операции против ведущих стран Запада. Как вледствие объективной эволюции их стратегии, так и в соответствии с традиционным для рэкетиров и шантажистов всего мира принципом «наезд — отказ от наезда».