Шлемазл

МАРК (с первого экрана): Стоп! Неплохо! И посношался на халяву, и обидчика прибил.

АВГУСТА (со второго экрана): Посношался – громко сказано. То был не секс, а какая-то дроческопия. А Феликс мне зашёл. Интересный типаж. И карлик многообещающий.

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Я что-то не понял, где тут был конфликт и как развивалась арка моего характера? Какая-то незаконченная история.

АВГУСТ (с первого экрана): Хочешь прокатиться по арке, как чёрт по радуге? Устроим.

МАРК (со второго экрана): Да? Что, оживим этих симпатяг для разнообразия? Они придадут конфликту инфернальный характер.

АВГУСТ (с первого экрана): Почему нет? Только загоним их всех в другие обстоятельства. Из которых нет выхода.

МАРК (с второго экрана): Неожиданный драматургический приём. Мне нравится.

АВГУСТ (с первого экрана): А что, хоть и называет его папаша шлемазлом, в нём уже чувствуется настоящая биндюжная крепость. Возможно, у него уже отросли яйца. Осталось налить в них железа.

МАРК (со второго экрана): Поставим его перед экзистенциальным выбором – существовать или не быть вообще? Это тебе уже на Гамлет какой-то, “быть или не быть”, то ли терпила, то ли козырный перец. Тут конфликт надо ставить глубже, чтоб окончательно выяснил сам про себя – тварь ты дрожащая или козырный человечище? Дадим Изе шанс проверить – сможет ли он жить как орёл и рассчитывать на бессмертие, или его судьба – сгинуть в небытие, как склёванный червяк, переваренный в говнище и сплюнутый в самую глубокую чёрную дырищу.

АВГУСТ (с первого экрана): Выяснить, как он поступит, если возникнет такой конфликт, проиграв который, превратится в вообще в полное, в абсолютное ничто, в никуда и нигде? Да?

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Что-то я плохо понимаю замысел. Такого мои предки вам не заказывали.

АВГУСТ (с первого экрана)

Марк! Ты подводишь к мысли, что всё, что отличает небытие от бытия – это воля к жизни? Воля жить любой ценой?

МАРК (со второго экрана): Да, Август. Только вот как это изобразить или сыграть? Не просто сопли-вопли морального выбора между хорошим, плохим и очень плохим, а вот между возможностью существовать хоть в каком-то виде и угрозой уйти в абсолютное отсутствие присутствия? Тем более, в ситуации без выхода?

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Сыграть это невозможно. Такое даже представить сложно. Я в такое не хочу. Я позвоню папаше. Мне это уже надоело. Я хочу выпить. И вообще, включите уже наконец свет, вытащите меня из вашей реальности!

АВГУСТ (с первого экрана Марку, не обращая внимания на изины страхи):

Представить – да, невозможно! Но вот оказаться в такой ситуации – очень даже запросто.

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): И каким же образом?

МАРК (со второго экрана): Оказаться внезапно не там, где ты только что был.

АВГУСТ (с первого экрана): Через темноту? В темноте, как в бездне, ведь много измерений, выбирай любое. Так?

МАРК (со второго экрана): Хотя бы и так. Главное – чтобы герой оказался там, где не хотел бы оказаться ни за что.

АВГУСТ (с первого экрана): Это мысль! Темнота – это то, что надо. Главное – чтоб не тоннель со светом в конце.

Слышно, как Август печатает в компьютере, на экранах появляется надпись “Новелла “Темнота”.

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Я не маленький. Я темноты не боюсь. А с вами больше не хочу. Я хочу на кислород!

Экраны погасли. Слышны какие-то капающие звуки. Полная темнота.

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Я устал. Я больше не могу. Не хочу. Не буду.

ГОЛОС МАРКА (из темноты): Чшш! Тише! Выбора у тебя нет. Баблишко папаши Абраши мы честнейше отработамши.

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Да ладно, хорош. Зажгите свет, а то не видно ни черта.

ГОЛОС ФЕЛИКСА (из темноты): А меня не надо видеть.

ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Кто это? (сквозь шум опрокидываемых стульев, бьющегося стекла, странного хрипа и хрюканья, урчания, рыка) Э-э-э! Пусти! Пусти! Куда ты меня тащишь? Я отцу скажу! А-а-а!

Медленно зажигается мерцающий искусственный свет в прозекторской комнате. В ней стоят стальные столы. Свет льётся из ниоткуда, то мрачно-красный, как в фотолаборатории, то темно-зелёный, как из мониторов старых компьютеров. На столах лежат голые Роксолана, Снежана, Изя, который пристёгнут в столу ремнями. Рядом с Изей стоит голый Феликс в прозекторском фартуке и жёлтых перчатках. Над ними на стене висит большая картина с изображением карлика Херукуси. Экраны над сценой показывают Изю и Феликса крупным планом.

ИЗЯ (пытаясь приподняться и оглядываясь): Это что за фокусы?

ФЕЛИКС: Метаморфозы.

ИЗЯ: Потрошить меня вздумал? На органы? Они бракованные.

ФЕЛИКС: Не. На голос.

ИЗЯ: У меня нет ни слуха, ни голоса.

ФЕЛИКС (беря в руки инструменты патологоанатома): Как кастрирую – появятся.

ИЗЯ: Ты охренел? Где эти козлы – Марк и Август? Что за мать твою перетак?

ФЕЛИКС: Девчонки, подъём! Время кушать!

У Роксоланы и Снежаны открываются глаза. Экраны показывают их крупным планом. Их тела, мертвенно-бледно-зелёные, начинают конвульсировать, потом в них приходит осознанность и управляемость. Роксолана и Снежана спрыгивают со столов и подходят к Изе и Феликсу.

ФЕЛИКС (указывая на гениталии Изи): Выбирайте, кому левое, кому правое.

ИЗЯ: Да хер вам!