Шлиман

А Шлиман, твердо уверенный в себе, заложил на акрополе тридцать четыре разведочных шурфа. И тут же наткнулся на две плоские каменные плиты. На них не было никаких изображений, но по форме они напоминали стелы (надгробные камни). Поблизости от стел в земле оказалось множество терракотовых статуэток, изображавших женщин и коров.

Но тут пришлось прервать раскопки. Издание книги о троянских древностях на трех языках сразу – в Лейпциге, Париже и Лондоне – требовало длительных поездок по Европе. Чтобы улучшить отношения с греками, Шлиман взялся на свой счет снести венецианскую башню, уродовавшую афинский акрополь. Это отняло много времени. Тяжба с Турцией тоже затягивалась, требовала хлопот и не на шутку начинала тревожить Шлимана.

Только 15 апреля 1875 года закончился судебный процесс. Греческий суд признал Шлимана виновным в нарушении контракта и постановил: оставить ему Троянское собрание под условием уплаты турецкой казне 10 тысяч франков. В тот же день Шлиман отправил Саффет-паше чек на 50 тысяч франков, объяснив, что «излишек» предназначен на расширение константинопольского музея.

Этот жест достиг цели. Цивилизованный мир оценил бескорыстие Шлимана, турки тоже были удовлетворены. Шлиман поставил вопрос о возобновлении фирмана на раскопки в Трое. Саффет-паша был на все согласен. В конце 1875 года Шлиман приехал в Константинополь, чтобы закончить все формальности. И вдруг государственный совет отказал в выдаче фирмана.

Опять начались утомительнейшие (и довольно дорогие, кажется) хлопоты, в которых приняли участие Саффет-паша. Аристарх-бей, американский и итальянский послы, турецкий министр иностранных дел Рашид-паша… Только в конце апреля 1876 года удалось уломать великого визиря Махмуд-Недим-пашу. Фирман был получен.

Но это еще не значило, что можно приступить к раскрпкам. Генерал-губернатор Дарданелл, Ибрагим-паша, был решительно недоволен. С тех пор как Шлиман прославил Гиссарлык, в Троаду стали стекаться туристы. Ибрагим-паща взимал с них солидный бакшиш за разрешение осмотреть развалины Трои. Теперь, с возобновлением раскопок, эта статья дохода грозила исчезнуть.

Генерал-губернатор заявил» что должен получить подтверждение фирмана. Потом понадобилось уточнить некоторые пункты. Наконец после двухмесячного бессмысленного ожидания в Дарданеллах Шлиман получил возможность отправиться в Трою. Но Ибрагим-паша приставил к нему своего чиновника, в неофициальные обязанности которого входило всячески мешать организации раскопок.

Вне себя от ярости, Шлиман бросил все и вернулся в Афины. Вскоре в «Таймсе» появилось его негодующее письмо, в котором описывались возмутительные действия турецкой администрации. Скандал вышел международный. Ибрагим-пашу пришлось убрать из Дарданелл в другое место, и наконец Шлиман получил возможность продолжать исследование Трои.

Но он в это время был уже на пороге своего великого открытия в Микенах и оторваться для Трои не мог.

Кажется странной непоследовательность, с которой Шлиман то начинал работу в Микенах, то бросался в Троаду, то вновь возвращался к Микенам.

Но нужно понять этого человека, который задумал восстановить общую картину гомеровской эпохи (для этого необходимо было раскопать Микены) и с первых же шагов натолкнулся на массу загадочных фактов, настойчиво требовавших объяснения.

Три года прошло со времени прекращения раскопок в Трое. Много было продумано и передумано Шлиманом за эти годы, много он услышал несправедливых и справедливых упреков. Прежние наивные домыслы уже не могли удовлетворить его, он чувствовал необходимость еще и еще раз проверить свои выводы. Нужны были дальнейшие исследования на Гиссарлыке, чтобы подвести достаточный теоретический базис под теорию «Гиссарлык-Илион».

История с Ибрагим-пашой заставила Шлимана обратиться к Микенам, чтобы не терять напрасно времени. Но то, что вскрыли лопаты рабочих на микенском акрополе, было настолько грандиозно, что поглотило Шлимана целиком. Именно здесь, в Греции, таился ключ к троянским загадкам!

Могилы Атридов

Здесь же пришел бы ты в трепет, от страха бы обмер, увидя,

Как меж кратер пировых, меж столами, покрытыми бращном.
Все на полу мы, дымящемся нашею кровью, лежали.

«Одиссея», XI, 418-420

Смутна, но величественна была слава этого города. Гомер называет Микены «многолюдными» и «златообильными». Царь Микен – Агамемнон – во время Троянской войны был предводителем всего ахейского войска, своеобразным старшиной греческих царей. С именем Микен связан ряд значительнейших, основных древнегреческих мифов. Вслед за Гомером многие греческие писатели брали сюжетом своих произведений предание о коварстве жены Агамемнона – Клитемнестры – и о трагической судьбе его сына Ореста, отомстившего за отца, но ставшего потом сумасшедшим.