Шмакодявка

– Мы тогда жили уже в другой квартире. Родительскую двухкомнатную с доплатой обменяли на трёхкомнатную в центре. Я тогда ещё не совсем с катушек слетел и мог ещё думать и заботиться о семье. Вот и дачу эту построил, и «Нива» с тех же времён. Но обстановка дома была такая напряжённая, что я не мог подолгу находиться вместе с женой. Она вроде бы ничего такого не говорила, но её немой укор просто пронизывал всю нашу квартиру. Стал я частенько прикладываться к стакану, чтобы как-то заглушить это чувство вины перед ними. Чуть ли не каждый день. Однажды позвонил дядя Дима, с которым мы связь после переезда не потеряли, и предложил сходить на охоту. Я к тому времени приобрёл десятизарядную «Сайгу». Не потому, что она мне была нужна, а просто из-за престижности. Оружие мощное, но мы-то не на кабанов охотились. А на этот раз, дядя Дима предложил именно на кабанов и пойти. Согласился сразу. Никаких сил оставаться дома не было. Хоть на Луну, только бы подальше от её молчаливого укора. Уехали на следующий день. Кстати говоря, на этой «Ниве» и поехали. Километров двести отмотали. Приезжаем к знакомому егерю. Прямо в лесу жил. Дом большой. Хозяйство добротное. Устроились. Вечером в баньке попарились. На грудь по обычаю приняли, да спать улеглись. С утра собрались и двинули в лес. Егерь повёл. Кому ещё? Шли примерно около часа. Дошли до кабаньих троп. Тут егерь велел нам разделиться. Меня послал вправо, а дядю Диму влево. Мы и разошлись. Иду я по лесу. На тропу кабанью не выхожу. Учует зверь чужой запах, никогда не придёт. Карабин в руках. Метрах в сорока малинник. Выхожу на полянку перед малинником. Слышу треск. Ломится кто-то через заросли. Остановился и застыл от неожиданности. И вдруг, вместо кабана, из малинника вываливается медведь. Вывалился и, увидев меня, застыл. Сколько мы так стояли друг напротив друга, я и вспомнить не могу. Казалось, замерли не только мы с медведем, но и само время. Но медведь вдруг начинает рычать и становится на задние лапы. Становится на задние лапы и начинает, переваливаясь из стороны в сторону, идти ко мне. Дальше, как в тумане. Ощущение того ужаса, который я испытывал в тот момент, не передать никакими словами. Как будто не со мной всё происходило. Вскинул я карабин и ну, палить. Стреляю, а он идёт. Стреляю, а он идёт. Ты представляешь? Я в него палю, а ему хоть бы что. Покачнётся иной раз, да и только. Восемь раз выстрелил, пока не положил его, представляешь? И ведь не дробью какой-то. Карабин. Патроны. А он идёт и идёт. Представляешь? Тут мои товарищи прибегают.

– Что случилось? Почему стрелял? – спрашивают, а я как онемел. Руки дрожат, пот градом, глаза безумные, ничего объяснить не могу. Только тычу карабином в сторону медведя. Увидели, наконец, медведя, и тоже замерли. А егерь, тот и совсем приуныл. Лицензии для охоты на медведя не было, а штраф за убитого зверя такой, что было от чего приуныть. Да и тот факт, что именно он и должен следить за браконьерами и пресекать их незаконную охоту, радости ему не добавлял. Он прекрасно знал, что мало кто поверит в то, что это произошло не по моей вине и не в его присутствии, и обязательно найдутся доброхоты, которые пусть даже и не прямо в глаза, но будут обвинять самого егеря в браконьерстве. Поди докажи обратное. А начнёшь что-то доказывать, так и вовсе завязнешь, и вываляешься в грязи недомолвок и намёков. Чем всё это кончится?

– Ну и дела, – воскликнул дядя Дима, снимая накомарник и почёсывая затылок.

– Делать–то что будем? – обратился он с вопросом к егерю.

– Закопаем, – коротко ответил егерь.

– Ну, зачем же так сразу закопаем? – огорчился дядя Дима. – Может освежуем, да хоть шкуру заберём?

– Дядь Дима! – очнулся я. – Я за козла уже один раз ответил. Хочешь, чтобы я ещё и за медведя отвечал?

– Да нет же никого кругом. На сотни километров. Ни души.

– А шкуру ты куда денешь? – спросил у него егерь.

– Как куда? Домой, конечно.

– Вот именно, – отрезал егерь. – Закопаем и никаких разговоров, – подытожил он.

– Здесь ждите. На кордон за лопатой схожу, – закончил егерь и, не дожидаясь ответа, растворился в лесу. Закопали мы медведя, да отправились домой. Какая уж тут охота. Так и вернулись ни с чем. Настроение, сам понимаешь, какое. Поставил я машину, купил водки, да к дяде Диме. Напились мы в тот день до беспамятства. Не помню, как и домой попал. Приполз, в общем, как-то. Уложила меня жена спать. Заснул и снится мне тот же медведь. Идёт ко мне, покачиваясь из стороны в сторону, и рычит человеческим голосом: