Шмордонские тайны

— Вам не жалко этих женщин? — спросил Филер?

— Которые подставляли свои прелестные места под прежнего Генерального Вождя и под меня? — переспросил Похаре Бац. — Нисколько не жалко. Шлюха — явление неистребимое. Сколько их ни казни, они все равно откуда-то появляются. Причем — в любой точке вселенной. Почему бы не посмотреть на мучения шлюх, если их от этого нисколько не убудет?

Барон еще раз отхлебнул коньяка из пивной кружки, отдышался и спросил:

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Вы о своей судьбе или о политике? — поинтересовался Похаре Бац, глядя на поле ипподрома.

— О том и о другом, — сказал Филер.

— Ну, — ответил Генеральный Вождь, не отвлекаясь от зрелища, — оба явления связаны. За вас, барон, предлагают выкуп. Пять миллионов золотых шмордонских бабосов. Один бабос весит десять граммов. Представляете, сколько это на пять миллионов? Пятьдесят тонн золота!!!

— Мне кажется, что я уже принес гораздо больше пользы Кукарелле в роли Главного Военспеца. Вы не находите? — спросил Филер.

— Не нахожу, — ответил Похаре Бац, глядя на поле ипподрома. — Этот мерзавец, Зашло Неалло, увез с собой весь золотой запас Кукареллы. Четыре тысячи тонн! И где он сейчас? В Шмордоне. Неужели вы думаете, что ваш император Шмор Тринадцатый не почистил карманы этого жулика? В жизнь не поверю!

Филер совершенно точно знал, что Первый Министр бывшей Республики Кукареллы Зашло Неалло не просто так получил убежище в Шмордонской империи. Император Шмор Тринадцатый отобрал у Неалло все золото, а взамен предоставил ему поместье лорда Ду́мбума, бывшего командующего Звездным Флотом во Второй Джаппурской войне, который отправился согласно императорскому повелению на каторгу пилить зубами елки, где и допилился до смерти от такого непосильного труда.

Из четырех тысяч тонн Шмор Тринадцатый оставил Зашло Неалло всего сто килограммов для кормления, плюс — призрачную надежду на возвращение к власти. Император всегда был прекрасным администратором.

— И что из этого следует? — спросил Филер, с интересом разглядывая пустую пивную бутылку. Последняя была явно легче хрустальной кружки.

— А то, — пояснил Похаре Бац, — что вы, господин барон, можете принести нам выгоду.

— Каким образом? — кратко поинтересовался барон, хлебнув коньяка.

— Очень простым. Мы вас продадим за пять миллионов золотых бабосов!

— И что вам это даст?

— Как это что? Уважение со стороны Шмордонской империи, плюс доход государству. На помидорах столько золота не заработаешь…

— Как же, — Филер многозначительно вздохнул.

— В смысле? — не понял его скепсиса Похаре Бац.

— Вы всегда были дураком и остались им, — спокойно констатировал Филер. — Запомните одну вещь: ваша коммунальная идея никак не уживается с капитализмом. А также с феодализмом, с рабовладельческим строем и со всеми другими проявлениями социальной деятельности человечества. Потому вы всегда останетесь врагами окружающего вас мира. И если Шмордонская империя возьмет меня как выкуп за ваше существование, то такое существование продлится недолго. Нет больше врага у любой империи, нежели коммунальное образование под ее боком… Шмордон на мою выдачу ответит вам приветом. И возможно даже выплатит деньги! Но через несколько месяцев все равно нападет на вас! Потому что вы — возмутители спокойствия в галактике!

— Чушь вы говорите, — сказал Похаре Бац. — Я связался с Тарахтуном. Там находятся две шмордонские эскадры. Лорд Надолб уже выслал за вами крейсер. Обещал, что нашу Кукареллу никто пальцем не тронет. Лорд Надолб аристократ! Живет законами чести. И потому я ему верю.

— Законы чести работают лишь в обществе, в котором они приняты, — пояснил Филер. — Поскольку вы не дворянин — к вам они не относятся. Потому забудьте сразу о бабосах, а также о сердечном расположении Шмора Тринадцатого к вам лично и к вашей республике. Лорд Надолб получит меня, а вам ничего взамен не даст, сославшись на сложности в доставке большого количества золота.

— Не-е-е, — протянул Похаре Бац. — Людям нужно верить.

Это были последние слова, произнесенные им.

На ипподромном поле сработала Ударница, и рев толпы заглушил все посторонние звуки. Потому тяжелая пивная кружка, опущенная бароном на головуПохаре Баца, никак не прозвучала. Зато эффект от ее воздействия сказался сразу. Генеральный вождь свалился с кресла и мирно закатился под стол.

Филер брезгливо отряхнул рукава, залитые коньяком, и с прагматичной целью зашел в подсобное помещение, где на маленькой табуреточке сидела секретарша, ожидавшая любого приказания.

— А? — спросила она, глядя на кружку, зажатую в руке барона.

Филер, повинуясь законам офицерской чести, существенно снизил силу удара и врезал секретарше кружкой по темени с неким элементом скупой нежности. Женщина, устало вздохнув, повалилась на пол. Барон покинул помещение, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

Охранники, встав, удивленно замерли. По всей видимости, единоличное появление барона никак не вписывалось в сценарий, который был им объявлен ранее.

— Верните мои вещи! — потребовал Филер.