Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– Эх, Михсергеич! И вы меня одиночеством по матери попрекаете! Не буду я в таком случае, Михсергеич, вас слушать! – выключила радиоприемник Антонина.

* * *

– За кого голосовать будем, Ильдус? – крутилась перед зеркалом Валентина Петровна, накидывая на плечи то платок с огромными красными маками, то платок с меленькими голубыми незабудками.

Ильдус нацепил галстук на резинке и отодвинул Валентину Петровну от трюмо:

– Дай-ка посмотрю!

– Где ты его откопал?! – обмерла Валентина Петровна.

– Из армии привез, – опустил воротник оранжевой рубашки на резинку Ильдус, – у прапорщика Тыркина два десятка офицерских галстуков было, мы под дембель заслали к нему духов со стенгазетой, а сами из его подсобки одну упаковку вместе с ящиком гуталина увели! А голосовать будем за Жириновского!

– Ой! – удивилась Валентина Петровна.

– Сама посуди! – Ильдус надел черный пиджак и тут же сунул руки в его засаленные карманы по бокам. – Генерал Бакатин – это Горбачев, генерал Макашев – это коммунисты, Тулеев – это черти где в Кузбассе, Рыжкова Собчак обозвал плачущим премьером – с такой обзывалкой только пенсия! Только редиска, морковка, огурцы, помидоры, колорадский жук!

– Хорошо, что напомнил, – вдруг расстроилась Валентина Петровна, – вчера градом теплицу покалечило, огурцы голые стоят! Не уродятся, чем в новогодние каникулы будешь закусывать?!

– Не перебивай мысль, когда она струится! – возмутился Ильдус. – Вот остаются нам с тобой только Ельцин, который на прямо поставленный народом вопрос: «Когда водка будет?», ответил: «Водку держит в руках Горбачев! Надо забрать у него водку вместе с Кремлем!» и Жириновский, который тоже за народ, но в рамках эсэсэсэра!

– Может, снимешь галстук? – покачала головой Валентина Петровна.

– Да ни в жизнь! – раздул ноздри Ильдус.

– Старит он тебя, – еще раз покачала головой Валентина Петровна, – ты в нем не такой симпатичный, как обычно!

Ильдус озадаченно вернулся к зеркалу, десять минут хмурился, приближался, отходил, потом, оттянув резинку, снял галстук через голову:

– Вот упрямая баба! Только бы своего добиться!

* * *

Радик держался левой рукой за руку матери, а указательным пальцем правой руки стрелял в прохожих.

– Мама, – вдруг озадачился Радик, – у меня патроны кончились!

– Вот и хорошо! – Антонина заправила выбившуюся рубашку в шортики сына. – Мы с Михсергеичем за ядерное разоружение и мир во всем мире!

– Мама, – опять озадачился Радик, – а папа за мир?!

– Папа, – грустно поправила панаму на голове сына Антонина, – папа за многоженство! Взял наш папка и ушел к другой тете!

– Зачем? – не понял Радик.

– Наверное, с ней веселее, – вдруг всхлипнула Антонина.

– Мама, – тоже всхлипнул Радик, – папу хочу!

– Кто ж папу не хочет, – промокнула платочком глаза Антонина и этим же платочком вытерла нос сыну. – Только плакать не надо! А то я хотела за бравого Руцкого с веселым Ельциным проголосовать, а как узнала, что Рыжков Николай Иванович за всю страну один плакал, так не смогла себя пересилить и ему, родимому, крестик поставила!

– Мама, – Радик вдруг увидел Рому Жукова, который на ходу облизывал эскимо и не замечал, как белые жирные капли падают на его черные брюки, полчаса назад старательно отутюженные матерью, – мороженое хочу!

– Пломбир или шоколадное? – перестала всхлипывать Антонина.

– В стаканчике! – выбрал Радик.

* * *

Ильдус чинил теплицу, прибивая полиэтиленовую пленку с помощью реечек к деревянному каркасу.

– Теперь у нас два президента: советский Горбачев и российский Ельцин! – прицелился молотком в гвоздь Ильдус.

– А кто главнее? – живо интересовалась политикой Валентина Петровна и подправляла пленку.

– Тут как посмотреть! – с одного удара забил гвоздь Ильдус. – Если сверху, из чердачного окошка Кремля, – то Горбачев, а если снизу, из нашего Иглино, – то Ельцин! Чего спишь? Гвоздь давай!

Валентина Петровна поспешно протянула Ильдусу горсть гвоздей:

– Справится ли твой Ельцин в одиночку? В любом деле верные товарищи нужны – подсказать, подать, поднести!

– Ельцин сейчас на подъеме, у него этих верных товарищей, как гвоздей в нашей теплице! – со всего размаха ударил молотком по железной шляпке Ильдус. – Вон мэром Ленинграда наши его друга Собчака выбрали! Ты по одному давай, чего ты мне целую кучу суешь! Не разберешь, какой из них кривой и подлый!

– Обещал чего? – Валентина Петровна выбрала из ощетинившихся острыми концами гвоздей самый новенький и подала Ильдусу. – Собчак-то?

– Ну много чего!.. Во-первых, никаких полумер, – вколотил гвоздь Ильдус, – а главное: вернуть Ленинграду исконно русское название – Санкт-Петербург!

Валентина Петровна вытянула из кучки короткий, но толстенький гвоздик.

– Мэром Москвы в помощь Боре мы Гавриила Попова поставили! – чуть не расщепил рейку сильным ударом Ильдус.

– А он как Москву переименует? – Валентина Петровна выбрала самый длинный гвоздь.

– Как он ее может переименовать? Он же грек! – поразился вопросу Ильдус и тут же шарахнул себе по пальцу молотком: – Чего ж ты, политнеграмотная, растуды-туды и еще раз растуды, мне кривой подлый гвоздь дала!