Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

Василий откинул вбок и одновременно назад начинающий седеть чуб Григория Мелехова и двинулся к дивану.

Лайма приподнялась и вдруг схватилась обеими руками за огромную пряжку ремня Загогуйло.

– А твой Кутуньо ничего! В тему хрипит! – боролась с железным орлом на пряжке Лайма.

– Чего ты делаешь? – усмехался Загогуйло.

– Чего хочу, то и делаю! – выворачивала орлу шею Лайма.

– Не надо его ломать! – Васька аккуратно отнимал руки Лаймы от пряжки.

– Да ладно, чего как школьник! – пьяно улыбалась Лайма.

– Орел не отстегивается, он для красоты приделан! – щелкнул застежкой с другой стороны пряжки Васька.

Лайма неумело выругалась тяжелыми, как кирпичи, матерными словами.

Успевший остыть диван покойного профессора Клюквина ойкнул, потом взвизгнул, затем, недолго повздыхав, напряженно затих, держа в своих пружинных объятиях непривычную тяжесть двух разнополых тел.

– Вася… – тихо прошептала Лайма, – это и есть оно?!

– Ну… оно… – засмущался Загогуйло, – потом лучше бывает…

– Ты меня хоть немного любишь? – вдруг всхлипнула Лайма.

– Конечно… – Васька, не вставая с дивана, потянул к себе джинсы, брякающие о пол тяжелой пряжкой с орлом. – Давай за любовь выпьем.

Загогуйло налил себе остатки коньяка, выпил и спел еще одну песню про то, как молодого вора не дождалась любимая.

Лайма вскочила с дивана и, шлепая босыми ногами, побежала в ванную комнату. Взгляд Василия уперся в дорожку вишневых пятен на желтом паркете – он вдруг отчетливо вспомнил, что все это уже когда-то было.

* * *

– Товарищ главнокомандующий! – приоткрыл дверь спальни на один сантиметр и тихо позвал в щелку начальник охраны.

– А?! – проснулся главнокомандующий.

– Полпятого! – возмутилась сквозь сон Раиса Максимовна. – Тундру асфальтировать!..

– Всю связь обрубили, товарищ главнокомандующий! – доложил в щелку начальник охраны.

Глава девятая Путч трясущимися руками

19 августа

Ранним утром Илья Кричевский выглянул в окно и сам себе продекламировал:

– Рельсы, рельсы,

провода.

Ни ответа,

Ни следа.

На работу идти не хотелось, но в кооперативе «Коммунар» платили не в пример госпроекту № 6, где он два года отработал по распределению после архитектурного. Илья еще раз продекламировал: «Ни ответа, ни следа», и вздохнул: возьмет не возьмет Евгений Евтушенко в свою антологию его подборку?

Ранним утром Владимир Усов включил на кухне сетевой радиоприемник, но, услышав вместо прогноза погоды «Лебединое озеро», тут же выключил. Нужно было собираться на работу: на совместном предприятии «Иком» не любили, когда опаздывали, особенно почему-то, когда опаздывали работники экономического отдела.

Ранним утром Дмитрий Комарь завел свой автопогрузчик, снял его с ручника, выжал сцепление, включил скорость, но завгар махнул рукавицей и показал куда-то вниз под колеса. Дмитрий заглушил погрузчик, вылез из кабины и посмотрел вниз – под двигателем натекла небольшая лужица масла.

– Так вторую неделю течет! – поднял голову Дмитрий. – Что, на ремонт ставить?

Завгар опять махнул рукавицей:

– Езжай работай!

Ранним утром сержант Таманской мотострелковой дивизии Кошкарбай Баймуратов пнул заднее колесо БМП № 536:

– Рядовой Саинхаджаев! Замок десантного люка отремонтировал? Не распахнется, как в прошлый раз, растуды-туды?!

– Никак нет, товарищ сержант, не распахнется! – бодро ответил Саинхаджаев и добавил про себя: «Растуды тебя с твоим люком! Сам свой замок ремонтируй!»

* * *

Ранним утром Василий Загогуйло на скорости въехал во двор дома Шарунаса и эффектно затормозил у подъезда, вспугнув стайку воробьев, выслеживающую добычу кошку и тещу Шишкина Серафиму Ивановну, везшую пустую сумку на колесиках к открытию Центрального рынка.

– Я же просила, – надула губки Лайма, – во двор не заезжать!

– Да ладно! – осклабился Васька. – Мы же взрослые!

– Я просила! – продолжала дуться Лайма.

– Да ладно! – Василий полез во внутренний карман малинового пиджака и вынул изящную кремовую коробочку: – Это тебе!

Лайма осторожно взяла коробочку в руки и недоверчиво открыла. Лучик солнца упал на маленький прозрачный камешек и тут же застрял в нем, судорожно запрыгав внутри, запертый со всех сторон отполированными гранями. Лайма в восторге захлопала ресницами и порозовела от удовольствия.

* * *

По приказу министра обороны СССР Язова вторая мотострелковая Таманская, четвертая танковая Кантемировская дивизии, пятьдесят первый, сто тридцать седьмой и триста тридцать первый парашютно-десантные полки боевым маршем начали движение к Москве.

* * *

Лайма Шарунас бесшумно открыла дверь своим ключом, проскользнула в коридор квартиры и вздрогнула: на кухне спиной к ней и лицом к телевизору сидел отец – его напряженная, как башенный кран, спина не предвещала ничего хорошего.

– Папа, я сейчас все тебе объясню! – залепетала Лайма.

– Чего ты можешь объяснить, когда я сам ничего не пойму! – не поворачиваясь и не отрываясь от телевизора, тяжело, с расстановкой проговорил Шарунас-старший.