Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– Я пошла к Лизе Лейкиной, – начала вызубренную еще вчера легенду Лайма, – у нее уже сидела Лейла Авсарагова, а следом за мной подошла Земфира Кумлекулева, мы сначала пили чай, потом смотрели телепередачу «Что? Где? Когда?», потом спорили о Печорине и княжне Мери, а затем стали играть в настольную игру «Эрудит» и так заигрались!..

– Какая княжна?! Какой может быть эрудит в этой стране! – Шарунас-старший тяжело встал с табурета и размял затекшие ноги. – Надо было уезжать, пока возможность существовала! Ведь звала же папина троюродная тетя на хутор под Вильнюсом! Сейчас, наверное, и не помнит, что звала, старенькая совсем…

– А потом, когда взглянули на часы… – продолжала по инерции Лайма, но осеклась, увидев, как из телевизора ей грозит указательным пальцем телеведущий Игорь Кириллов.

«В Государственный комитет по чрезвычайному положению входят, – стал в десятый раз перечислять Кириллов, – вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр СССР Валентин Павлов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, первый зампред Совета обороны СССР Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков».

– Что значит «чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР»?! – строго спросил отец Лайму.

– …взглянули на часы, – промямлила в ответ Лайма.

– А запрещение массовых мероприятий?! – грозно вопрошал Шарунас-старший.

– Не знаю… – прятала за спиной розовую коробочку Лайма.

– А приостановление деятельности всех политических партий и движений, кроме КПСС и ВЛКСМ? – тыкал в экран телевизора пальцем Шарунас-старший.

– Я больше не буду, папа! – на глазах Лаймы набухли слезы.

* * *

– Нет, – ответил Ельцин председателю КГБ Крючкову, – ГКЧП я не поддержу!

– Ну предложить-то я должен был, – сказал Крючков и положил трубку.

* * *

– Да! – поддержал Шарунаса Ильдус через пространство и время. – Скажи мне, Валентина, почему КПСС с ВЛКСМ такие привилегии?! Мы, к примеру, с Борей давно вышли из коммунистов! Нам что теперь – приостановление?!

– Ой, Ильдус! – испугалась Валентина Петровна. – Ты ж в партии никогда не состоял и в комсомол по здоровью не прошел, может тебя все-таки не приостановят?

– Пусть попробуют! – Ильдус показал кулак Кириллову и тут же задумался: – Чего делать-то будем?

– Не знаю, Ильдус… – сникла Валентина Петровна, – я ведь после восьмого класса не пошла в ПТУ учиться, сразу на ферму – коров доить. А так хотела швеей-мотористкой стать!

– Ты же говорила, медсестрой? – удивился Ильдус.

– Вот! – нашла решение Валентина Петровна. – К Тоньке надо ехать, она завсегда за Горбачева сильно переживает! А тут в обязанности ее Михсергеича вступил какой-то Геннадий!

* * *

– На нашу сторону перешла танковая рота майора Евдокимова! – радостно доложил Ельцину Руслан Хасбулатов. – Шесть танков!

– Хорошо! – улыбнулся Ельцин.

– Только мы без боекомплекта! – приложил руку к танковому шлему майор Евдокимов.

– Плохо! – огорчился Ельцин, залез с помощью майора Евдокимова, председателя Верховного Совета РСФСР Хасбулатова, председателя Совета министров РСФСР Силаева на танк и объявил собравшимся у Белого дома тысячам гражданам о подписании им указа № 59: – ГКЧП – это реакционный, антиконституционный государственный переворот!

Граждане тут же перегородили Тверскую улицу двумя троллейбусами и стали строить баррикады.

* * *

– Так ведь этот Гена не только себя главным вместо Михсергеича объявил, но и заболевшим его на весь мир ославил! – не находила себе место Антонина. – А вдруг они его в самом деле отравили просроченной морской капустой или гороховым концентратом? Тебе, мам, кстати, не нужно?

– А я тебе, доча, двадцать пачек привезла! – Валентина Петровна высыпала из сумки на кухонный столик маленькие твердые брикеты. – Про Горбачева не беспокойся – у него охрана, жена рядом.

– Так охранники отвлекутся ненароком, Раиса Максимовна начнет их призывать к порядку и тоже потеряет бдительность, – вздыхала Антонина, – а то и самих отравят!

* * *

– Да не волнуйся ты, товарищ Загубина! – начал пресс-конференцию в МИДе Геннадий Янаев и потянулся трясущейся рукой к графину с водой. – Горбачёв находится на отдыхе и лечении в Форосе, и ему ничто не угрожает! Еще вопросы?

Взметнулась вверх молодая, энергичная рука журналистки Татьяны Малкиной:

– Скажите, пожалуйста, понимаете ли вы, что сегодня ночью вы совершили государственный переворот?

Еще больше затряслись пальцы Янаева:

– Уверяю вас, что начатый в 1985 году курс на демократические преобразования будет продолжен.

– А как же Михсергеич?! – привстала с табурета перед телевизором Антонина Загубина.

– Товарищ Загубина! – Янаев прижал ходуном ходящую ладонь к груди. – Михсергеич – друг мне! Я тут перед всеми вами выражаю надежду, что после отдыха в Форосе он вернётся в строй и мы будем вместе работать!

– Вы можете сказать, в каком состоянии президент? – наседала бесстрашная Татьяна Малкина.