Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

Радик хныкнул и еще глубже зарылся в привезенные перед Новым годом Валентиной Петровной подушки – «специально для Радика! Сама весь пух перебрала, ни одного колючего перышка не оставила!».

– Ах так! – деланно возмутилась Антонина. – Тогда я буду смотреть мультики по телевизору, а ты спи себе сколько хочешь!

Кукольный козлик сосчитал кукольного теленка, кукольную корову и кукольного быка, все сосчитанные парнокопытные с негодованием погнались за козликом. Радик вылез из подушек и узнал козлика:

– Козлик!

Козлик тем временем сосчитал непарнокопытного коня. «Он нас сосчитал!» – домашние животные кричали и пытались догнать козлика, но спотыкались и смешно падали. Радик хлопал в ладоши и от души хохотал. В это время в дверь требовательно постучали беспрекословной рукой.

– Загубина Антонина Ивановна? – спросил молодой человек в строгих очках и застенчиво улыбнулся.

– Да, – застенчиво улыбнулась Антонина и зачем-то прикрыла ладошкой грудь, и без того прикрытую толстым свитером, привезенным Валентиной Петровной вместе с подушками, – «бордовая нить у меня была, а за желтой для ромбиков к Шурке в Тавтиманово на тракторе с Ильдусом ездили – полгуся отдала, а второго полгуся Ильдус за канистру самогона отдал. Обратно в Иглино чуть доехали – на проселочных дорогах одни наледи да колдобины, болтало из стороны в сторону так, будто в стобалльный шторм – Ильдус всю дорогу вспоминал свою службу в стройбате под Мурманском!».

– Всесоюзная перепись населения! – вышла из-за молодого человека маленькая, но очень свирепого вида женщина совершенно неопределенного возраста.

– Сколько человек проживает в вашей квартире? – спросил молодой человек.

– Я с Радиком и мама Валентина Петровна из Иглино приезжает, продуктами помогает, с ребенком сидит, иногда ночует, соседи заходят, вчера Люся приходила… – растерянно начала Антонина.

– Какая Люся, гражданка Загубина! Мы ваших Люсь потом всех пересчитаем по месту жительства! – маленькая женщина цыкнула языком и покачала головой.

Быстро вписав в таблички нужные сведения, переписчики пошли к выходу.

– Если вы подзабыли что-то важное спросить, то приходите еще, – вдруг сказала на прощание молодому человеку Антонина и покраснела.

– Хорошо, – покраснел в ответ молодой человек и добавил: – У вас хорошая энергетика в квартире, я ее чувствую.

Маленькая свирепая женщина опять цыкнула языком и покачала головой:

– Пошли, Мазаев, в малосемейках матери-одиночки почти в каждой квартире, насмотришься, начувствуешься – еще три дома переписывать!

Антонина нахмурилась и захлопнула дверь.

– Козлик! – радостно крикнул на прощание Радик.

– Ну не знаю, – не согласилась с сыном Антонина, – не все, кто считать умеет, козлики, наверное, среди них и неженатые есть…

* * *

Михаил Сергеевич беззвучно багровел в телевизоре от возмущения, Лева Сидоров повторял по четвертому кругу:

– Так им и сказал в замочную скважину: «Не буду переписываться, и все! Не желаю!» Угрожать пытались, но я знаю, как с ними говорить, еще раз наклонился к замочной скважине и в самую дырочку: «Сейчас не тридцать седьмой год – не заставите! В Европейский суд по правам человека пожалуюсь! Пересу де Куэльяру в ООН напишу!»

– Пересу?! – ужаснулась Антонина.

– Козлик! – хлопнул в ладоши Радик.

Лева от неожиданности поперхнулся на полуслове. Михаил Сергеевич согласно кивнул головой. Антонина улыбнулась:

– Это он не про тебя! Это он про другого дядю – доброго, который электричество в квартире чувствует.

Лева наморщил лоб:

– Какое электричество?! – но решил не отвлекаться от выбранной темы и нахмурился: – Детей надо с самого рождения воспитывать! Американский доктор Спок что говорит? До шести лет не воспитал – пиши пропало – приличный бизнесмен не получится! Ладно, пойду дядю Гришу проведаю, он тоже хотел мужественно отказаться от переписи в знак поддержки Гдляна и Иванова в Узбекистане!

19 января

Не успел Игорь Кириллов объявить советскому народу, что его, народа, в 1989 году стало 286 миллионов 700 тысяч, а главных политических оппонентов – американцев – по подсчетам наших компетентных товарищей всего каких-то миллионов двести пятьдесят, как следователи по особо важным делам Прокуратуры СССР Тельман Гдлян и Николай Иванов собрали пресс-конференцию.

– Нет, Загубина! Ты только послушай этих следаков особо важных! – возмущался Горбачев сквозь джазовые переливы радиоприемника ВЭФ-202. – Они уже на неприкосновенное стали замахиваться, на ЦК КПСС! Будто и мы с товарищами замешаны в этом «хлопковом деле»! А я их еще защищал перед прокурором Сухаревым, говорил, что рано делать оргвыводы, надо внимательно разобраться, неосмотрительно сейчас отстранять Гдляна с Ивановым, народ может подумать, что мы против своей собственной перестройки, и западные товарищи могут подумать! Защитил, в общем! А они…