Шокирующая живопись

Любопытно, что в своем творчестве оба мастера были антагонистами: если Мурильо даже в картинах на трагические сюжеты давал людям надежду и дарил светлую мечту, то Леаль был художником скорее драматичным и даже брутальным. Он предпочитал мистические сюжеты, трагические и мрачные образы, его живопись была полна резких контрастов и глубоких теней, это был певец нуара, причем иногда оглушающего своей натуралистичностью. Мурильо и Леаль – это были две стороны иберийского барокко, выражающие испанский национальный характер. Иногда оба автора объединялись для больших проектов, особенно если речь шла о процветании родного города. Так, в 1660 году они активно занимались открытием Севильской академии живописи и некоторое время там преподавали.

Еще раз объединить таких разных авторов удалось лишь Мигелю де Маньяре, который возвел госпиталь и собор Каридад. Сначала заказ поступил к Мурильо, он в течение пяти лет работал над большими композициями, всего он создал восемь произведений на сюжеты, связанные с милосердием, врачеванием, чадолюбием. Из них в соборе осталось четыре подлинника Мурильо, остальные – копии, оригиналы были утрачены в ходе очень сложной истории Испании, сначала две картины похитили генералы Бонапарта, потом еще две попали в Америку уже по ходу мировых войн ХХ века. Сюжеты Мурильо – «Елизавета Венгерская излечивает больных», «Возвращение блудного сына», «Чудо с пятью хлебами» и другие – вызывают сопереживание и живой эмоциональный отклик у тех, кто приходит в собор. Для великого художника эти восемь панно были очень почетным заказом, ему помогали старшие сыновья, он исполнил всю работу на высоком уровне, но нельзя сказать, что это главные шедевры Мурильо, скорее, картины из собора Каридад – характерные для автора работы, подтверждающие его высокий уровень мастерства.

Фасад Госпиталя де ла Каридад

(милосердия) в Севилье

Чуть позже, в 1671 году, сеньор Маньяра пригласил оппонента своего друга, Вальдеса Леаля, который незадолго до этого создал портрет дона Мигеля, для того, чтобы он написал два образа для алтарной части. То ли польщенный такой просьбой, то ли зная, что его работы будут находиться в одном помещении с картинами Мурильо и обречены на сравнение потомков, Леаль создал для собора два своих самых значимых произведения, ставших вершиной его творчества и прославивших его имя. Наших современников эти полотна как минимум шокируют, поэтому надо сделать небольшое отступление и рассказать об эпидемиологической обстановке в Испании XVII века.

Хуан де Вальдес Леаль

Несение креста. 1661

Дело в том, что несколько раз в течение полувека, когда жили и творили наши герои, по Андалусии проносились страшные волны чумы. Жизнь в Севилье стала меняться из-за того, что приход моровой болезни воспринимался как кара за грехи и излишества в роскоши и веселье. Сторонники мистицизма и аскетизма добились запрета на уличные театральные представления и яркие украшения как на фасадах домов, так и в костюмах. Госпиталь де ла Каридад воспринимался как акт покаяния и попытка избежать следующей эпидемии. Поэтому жуткие напоминания о тленности всего земного и о торжестве смерти, которым посвящены работы Леаля, были настолько актуальны, что их поместили в алтаре. Вальдес создал две композиции, одна называется «Аллегория бренности», или «Так проходит слава мира», ее беспощадный натурализм вызывал отторжение у Мурильо, который о ней сказал: «На эту картину нельзя смотреть, не зажав носа». Другая работа – еще более выразительная вариация на темы макабризма, излюбленного сюжета Средневековья «Пляска смерти». Автор назвал картину «Иероглифы смерти», или «В мгновение ока», ее тема перекликается с первой композицией о тщетности мирской суеты.

Когда посетители собора знакомятся с произведениями Эстебана Мурильо, а затем смотрят на работы Вальдеса Леаля, они понимают, почему эти живописцы не могли быть друзьями, эти два противоположных темперамента и два антагонистических мировоззрения столкнулись в стенах собора Каридад. Нервные, трагические и мрачные картины пессимиста Вальдеса противостоят полным чаяний и упования на человечность и милосердие работам оптимиста Мурильо. Интересно, что объединил их в своем главном детище – соборе Милосердия – дон Мигель де Маньяра, которому, судя по всему, были понятны и близки обе эти позиции. Не зря же его жизнь делится на две части – праведную, о которой будут напоминать больница, собор и дивный памятник, где он спасает ребенка, и грешную молодость, о которой напоминают его прообраз – Дон Хуан, а также надгробная надпись, которую дон Мигель велел написать на своей могиле здесь же, в соборе: «Здесь покоится худший из людей, когда-либо живших на свете».

История двадцать пятая Подарок на Рождество

Альфонс Муха