Читаем Шоколад полностью

— Синът ми няма време да виси из сладкарници и магазини — изстреля надменно Каролин. — Той е умно дете. Знае какво дължи на родителите си. — В думите й трептеше заплаха, гарнирана със самодоволни нотки на увереност. Обърна се да излиза покрай Люк, който вече бе на прага, чантата се люлееше в ръката му.

— Люк. — Гласът ми бе тих, настойчив. Обърна се, някак неохотно. Преди да разбера какво правя, се бях протегнала към него, прониквах зад безизразното лице и виждах… виждах…

— Хареса ли ти Рембо? — Заговорих, без да мисля, главата ми се изпълни с образи.

В следващия момент от лицето му струеше чувство за вина.

— Моля?

— Рембо. Беше ти подарила негова стихосбирка за рождения ден, нали?

— М-да. — Отговорът едва се чу. Умните му сребристозелени очи подириха моите. Видях как леко кимва с глава, сякаш иска да ме предупреди. — Но н-не съм я чел — каза по-високо. — Н-не об-бичам поезия. — Книга с разръфани краища, прилежно скрита на дъното на дрешника. Момче, което пламенно повтаря омайващите слова. Моля те, ела, прошепвам наум. Моля те, заради Арманд.

Нещо в погледа му трепна.

— Трябва да вървя.

Каролин го чакаше нетърпеливо на вратата.

— Моля те, вземи ги — подадох му малко пакетче бонбони. Това момче има тайни. Усещам как напират да изскочат. Бързо, като внимава да стои встрани от погледа на майка си, взима пакета и се усмихва. Може и да съм си въобразила, но ми се счу, че промълви нещо на излизане.

— Кажи й, че ще дойда — прошепна, — докато маман е на фризьор. — И изчезна.

Когато същия ден по-късно Арманд влезе в магазина, й казах, че са идвали. Тя поклати глава и се затресе от смях, когато й предадох разговора ни с Каролин.

— Ха-ха-ха! — Притаена в хлътналия фотьойл, с чаша мока в деликатната си хватка, приличаше повече отвсякога на спаружена кукла. — Бедната ми Каро. Не обича да й се напомня, а? — Блажено отпи от питието си. — Докъде само е стигнала, а? — запита сама себе си с известно раздразнение. — Да казва на теб какво мога и какво не мога да правя. Диабетичка съм била, значи? Нейният доктор иска всички ни да изкара диабетици. — Изсумтя: — Е, аз обаче още дишам, нали така? Внимавам за здравето си. Това обаче не им е достатъчно. Искат да държат нещата в свои ръце. — Поклати глава: — Горкото момче. Заеква, забеляза ли?

Кимнах.

— Майка му е виновна. — Арманд свъси чело: — Ако го беше оставила на мира… ама не. Все да го поправя. Все да го влачи със себе си. Все да го изкарва по-зле, отколкото е. Все му имало нещо. — Въздъхна с отвращение: — Нищо му няма на детето, нищо, което един нормален начин на живот да не може да излекува — заключи накрая категорично. — Поне веднъж да можеше да потича на воля, без да се притеснява какво ще стане, ако падне. Поне веднъж да се почувства свободен. Да диша.

Възразих, че е нормално една майка да се чувства отговорна за децата си, да иска да ги предпази.

Арманд ме погледна с един от онези свои подигравателни погледи.

— Така ли му казваш? По същия начин имелът се опитва да предпази ябълката. — Изкикоти се. — Някога имах ябълкови дървета в градината си. Имелът ги погълна всичките, едно по едно. Коварно малко растенийце, на вид не е кой знае какво, с красиви плодчета, няма си собствена сила, но, Господи! Толкова е нападателен! — Отново отпи от чашата си. — И отравя всичко, до което се докосне. — Кимна с убеденост: — Като моята Каро. Тя е същата.

Следобед дойде Гийом. Отби се само за малко, бързал за пощальона, да си получи вестниците. Той е страстен читател на филмови списания, макар никога да не е ходил на кино. Всяка седмица получава цял пакет: „Видео“, „Сине-клуб“, „Телерама“ и „Филм еспрес“. Притежава единствената сателитна чиния в селото. В неугледната му къщурка се мъдри огромен телевизор и записващо видео „Тошиба“, монтирано на стената над цял шкаф с видеокасети. Забелязах, че пак носи Чарли на ръце, кучето изглеждаше апатично и отпуснато в прегръдката на господаря си. Сегиз-тогиз Гийом го погалваше по главата с познатия жест, изразяващ едновременно привързаност и чувство за обреченост.

— Как е? — попитах най-сетне.

— О, има и хубави дни — отвърна Гийом. — В него има още много живот. — И двамата продължиха по пътя си, дребничкият чевръст човечец, стиснал тъжното си кафяво куче така, сякаш от това зависи животът му.

Малко по-късно край витрината мина Жозефин Муска, но не се отби. Останах леко разочарована, понеже се надявах отново да поговорим, но тя само ме стрелна с безумния си поглед и забърза нататък, напъхала ръце дълбоко в джобовете си. Забелязах, че лицето й е подпухнало, а очите й са като цепки: може би за да се предпази от неприятния ситен дъждец. Вървеше със стиснати устни, увила главата си с плътен бозав шал — като превръзка. Повиках я, но не ми отвърна, само ускори още повече крачка, сякаш бягаше от грозяща я опасност.

Свих рамене и я оставих на мира. За тези неща е нужно време. Понякога цял живот не стига.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее