Шоколадник (ЛП)

— О, спасибо, — говорит Изабелла и наклоняется, чтобы поцеловать чешуйчатую голову торговца. Она поворачивается к Джеймсу. — А в этом пижонском доме у вас много украшений? Есть много техники на продажу?

— Вы нас грабите? — спрашивает Табби.

— Конечно, чёрт возьми! Так что у вас есть?

Джеймс замечает поверхностное дыхание своей жены:

— Эй, всё в порядке, — говорит он и гладит её дрожащую спину. — Им просто нужны деньги. Мы в безопасности. Они нас не тронут.

У Табби учащается дыхание.

— Райан… плохо себя чувствует. Я не знаю, где он.

— Что? Он на улице? — спрашивает Джеймс.

— Нет. Он где-то спрятался.

С ухмылкой Изабелла кричит через дверной проём кухни:

— Райа-а-ан! — имя их сына на её губах звучит вульгарно. — Игра в прятки окончена! Давай посиди с мамой и папой, пока мы возьмём немного вашего дерьма, хорошо?

Ответа нет, но движение наверху сигнализирует о присутствии их сына.

— Что случилось с твоей головой, Табби? А твоя рука? — спрашивает Джеймс.

Изабелла подходит к ним, снова поднимая пистолет в сторону Джеймса.

— Я сказала вам заткнуться, вы двое. А теперь дайте мне свои телефоны.

Джеймс вынимает из кармана смартфон и протягивает ей.

Изабелла поворачивается к Табби.

— Никаких карманов на тебе не видно. Я предполагаю, что он не спрятан в этой вместительной заднице, верно? — она хихикает над своим комментарием.

Табби качает головой.

— Господи, ты дерьмово выглядишь, — говорит ей Изабелла, беря телефон Джеймса и кладя его в карман.

— Пищевое отравление, — бормочет Табби.

Изабелла кивает.

— Что ж, надеюсь, ты сможешь подождать несколько минут, и тогда мы оставим вас в покое. Маклоу, возьми себе нож с подставки и заставь этого грёбаного богатого наркомана провести тебя по дому. Пусть даст тебе сумку и поможет наполнить её как можно бóльшим количеством вещей, которые можно продать. Украшения, планшеты, ноутбуки, что угодно. Убедись, что у тебя есть ключи от машины. Я останусь здесь с королевой задниц и приготовлю нам немного еды.

Маклоу вытаскивает из деревянного бруска длинный нож для сашими. Он изящно держит его, как будто собирается приготовить рыбу, а не угрожать хозяину дома.

— Хорошо, ты слышал её, — говорит он Джеймсу. — Вставай.

Джеймс касается голой ноги своей жены, ненавидя мысль оставить её с Изабеллой. Хотя её комментарии о внешности Табби вызывают беспокойство, они, по крайней мере, кажутся скорее грубоватыми, чем развратными. Он долго целует жену в щёку, пытаясь успокоить её, несмотря на свою тревогу.

Целуя его, Табби шепчет:

— У него есть нож. Не верь ему.

Джеймс отстраняется, хмурясь, недоумевая, почему Табби говорит такие очевидные вещи о Маклоу. Конечно, она имела в виду не Райана, правда? Но если нет, то откуда взялись синяки на лбу, порезы на руке и рассечённая губа?

— У меня есть дорожная сумка наверху, — говорит Джеймс Маклоу, когда по его коже пробегает потница.

Он идёт по коридору, минуя дверь в столовую и гостиную, прежде чем свернуть за угол и подняться по лестнице. Маклоу следует за ним, неловко сжимая нож в своих коротких пальцах.

Когда они выходят из кухни и поднимаются по лестнице вне пределов слышимости, Маклоу кажется виноватым, когда говорит:

— Слушай, ничего плохого в этом нет, приятель. Мы просто в тяжёлом положении. Обычно я бы продолжал заниматься своими делами, но это сейчас необходимо. И вы всё равно в безопасности, как ты и сказал.

Наверху, когда Джеймс входит в их спальню, от запаха телесных газов у ​​него кружится желудок. Его поражают противоречивые чувства: гнев из-за того, что приходится пускать незнакомцев в уединённые места своего дома, и необходимость извиняться за состояние этого места.

Измятые простыни наполовину свисают, а на полу перед кроватью видны три тёмно-красные капли, которые могут быть только кровью.

Джеймс останавливается при этом виде, гадая, что случилось, пока его не было. Табби споткнулась и поранилась? Мог ли маленький Райан сделать это со своей мамой?

— Что-то не так? — спрашивает Маклоу.

Джеймс не мог не ответить сухим тоном:

— Нет, всё отлично.

— Я имею в виду, э-э-э, что-то ещё не так?

Джеймс повышает голос:

— Райан! Всё в порядке, но не мог бы ты выйти и увидеть папу? Сейчас не время заставлять нас играть в прятки, да?

Где-то поблизости доносится приглушённый звук, может быть, из другой комнаты — или из туалета.

— Он всего лишь ребёнок, — говорит Маклоу. — Может быть, в любом случае будет лучше, если он останется спрятанным. Для маленького ребёнка это может быть страшно.

— Ты в шкафу, Райан? — спрашивает Джеймс.

Маклоу косо смотрит на Джеймса.

— Если ты лжёшь о его возрасте, я клянусь тебе…

— Ему пять лет, — говорит Джеймс. — Я уверен, он слышал вас внизу и просто испугался.

Хотя ничто в его ситуации не кажется правильным — пищевое отравление, ограбление, травмы Табби — всё равно остаётся ощущение неизбежности, что и в остальной части его дня. Эта знаменательная дата не давала покоя Джеймсу двадцать два года, и теперь, когда она наступила, кажется, что всё встало на свои места, как последние кусочки гротескной головоломки.

Маклоу подходит к дверце шкафа и касается ручки.