Шоколадник (ЛП)

Он всматривается в дрожащий мрак. Там внизу его брат, и что бы Креб ни сделал сегодня ночью, семья — это самое главное в жизни.

«Молись за нас каждую ночь, Джеймс, — часто говорила его мама. — Молись за свою семью».

Неровный каменный выступ прямо под досками сарая кажется достаточно прочным, поэтому он свешивает ноги в грязную темноту и, взяв себя в руки, прыгает. Его ступни почти сразу ударились о следующую платформу, и он вздрогнул от боли в травмированной стеклом ноге. Платформа качается под его весом, как если бы она балансировала, а не была прочно закреплена на месте.

Он низко наклоняется и нащупывает путь в подземный зал. Каменные поверхности сводят его судорогой, жар усиливает застойную атмосферу, поднимающуюся изнутри. Пары жгут ему глаза.

— Креб! — кричит он, его голос отскакивает от каменных стен.

Как только он открывает рот, он пробует воздух и задыхается. Ничто не могло подготовить его к такому ядовитому запаху; ни комната его брата, ни дом сегодня ночью, ни даже Коричневая игра. Но, решительный, он спускается по неровным, неустойчивым поверхностям, которые уводят его глубже под землю. У его ног выбивается камешек и скатывается вбок. Камень падает в щель между большими камнями. Мальчик не слышит, как он приземляется.

Он снова зовёт своего брата.

— Креб!

— Я здесь, дружище.

— Где ты? — кричит он, ускоряя темп.

— Я дома.

Ещё через несколько минут неловкого спуска мальчик поворачивает обратно тем же путём, которым пришёл. Входа больше нет; только влажные скалы коридора, освещённые странным коричневым отблеском, который светлеет с каждым его шагом. Он продолжает идти, из-за влажной жары из носа капает пот.

Наконец, в месте, где атмосфера настолько пропитана зловонием, что он может вдыхать воздух только через силу, мальчик достигает своего брата и источника света.

Они были одним и тем же.

Креб погружён по пояс в зазубренную трещину в земле, из которой льётся тусклый свет, окрашивающий узкое пространство сепией. Тот же свет льётся из глаз, рта и зияющей дыры на шее его брата, которую мальчик оставил битым стеклом. Измождённые руки Креба безвольно свисают с рукавов его грязной футболки, его ладони на земле, поглотившей его. Как будто он отдыхает, пока купается, и свет его восстанавливает.

Мальчик стоит неподвижно, зрелище воздействует на него сильнее, чем любой другой ужас, который он видел до сих пор. Это похоже на картинку из одной из историй в иллюстрированной библии его мамы: горящий куст и ангел или демон.