Шоколадные деньги

– Тогда Кейп меня обнимает и начинает целовать в ухо. Терпеть не могу, когда целуют в ухо. Вся эта слюна и тяжелое дыхание. Как порно для собак. Я просто хочу, чтобы он отстал, поэтому толкаю его на песок, расстегиваю на нем ремень и делаю ему лучший в его жизни минет. Я правда хорошо делаю минет. Это моя фишка.

«Я правда хорошо делаю минет. Это моя фишка»? Ах вот как? Лицо Джесс непроницаемо, и я понимаю, она уже слышала эту историю раньше, а вот лицо у Холли совсем сморщилось, точно она пытается подсчитать, сколько минетов Мередит пришлось сделать, чтобы они стали ее «фишкой».

Сразу видно, Мередит нравится, что ее прерывают, ведь любые паузы усиливают напряжение.

– Я так хороша, потому что не отвлекаюсь. Я целиком поглощена своим делом. Иногда парни пытаются потрогать меня за сиськи, когда я делаю им минет, они считают, будто отплачивают мне за труды. Точно это какой-то «плати-по-ходу», но со мной этот номер не пройдет, нет, говорю я, не сбивай меня с ритма. Поэтому, конечно, чем больше я стараюсь, тем больше Кейп разнюнивается: называет меня «Мер» и всякие там охи, да стоны. На мой взгляд, это большая для меня победа, потому что он напускает на себя такой вид, что можно подумать, что он все повидал и способен держать себя в руках во время минета. Но когда он кончает, он все никак не перестает хватать ртом воздух и издавать всякие охи. Конечно, я сглатываю. Еще и поэтому я так хороша. По вкусу – как соленая вода, только погуще, как салатная заправка. Потом я снова убираю его член в трусы и застегиваю на нем шорты. Кейп притягивает меня к себе и целует мою макушку, мои щеки. Я решаю, сейчас он по-настоящему расплачется, а я этого не люблю. Минут через пять он как будто берет себя в руки и готов произнести очередную речь. Но с меня уже хватит, и я заявляю, мол, мне правда пора домой.

Мне становится жалко парня, которого она довела до слез на пляже, пусть я никогда его и не встречала.

– Понимаю, о чем ты, – говорю я. – Так глупо, когда парни не знают, что предполагается по очереди, ты ласкаешь его, он ласкает тебя.

Мередит выглядит чуток ошарашенной, точно я Кейп, тянущийся к ее груди, пока она пытается рассказать свою историю.

– Вот именно, Беттина, – снисходит она бесстрастно и продолжает: – Так вот, на следующий день в почтовом ящике меня ждет стишок. Стихотворение! Написанное карандашом. Я терпеть не могу поэзию, и карандаши тоже, поэтому даже читать не стала. Он тем вечером позвонил, а я позволила подойти к телефону маме. Я просто не хочу, чтобы он и дальше ставил себя в неловкое положение. Правду сказать, на футбольном поле он очень даже неплох и в будущем году, несомненно, станет капитаном команды по лакроссу. Но надо же иметь чуточку достоинства, мать его. Он прислал еще один «кейпов стишок» на наш нью-йоркский адрес, но я ему не позвонила. Зато привезла стишок показать Джесс. Это просто классика.

Встав, Мередит подходит к своему столу, выдвигает верхний ящик, достает конверт авиапочты и бросает его мне. В отличие от Мередит, я люблю поэзию. Я была бы на седьмом небе, если бы парень прислал мне стихотворение, которое написал специально для меня, пусть даже сначала пришлось бы сделать ему минет.

В конверте – листок папиросной бумаги. Строки простым карандашом, но буквы так жмутся друг к другу, словно им не дали шанса распрямиться и потянуться:

Я часто думаю о твоих лодыжках,
О том, как обтягивает косточки кожа,
Или о ямочках под коленями,
Как они, уязвимые, ждут
прикосновений моего пальца.
А еще о твоих волосах:
Ты с ними щедра,
Не скупясь, оставляешь золото
На моих свитерах.
Каждую частицу тебя я храню
как реликвию,
Ибо ты моя богиня.

Пока я читаю, Мередит хищно за мной наблюдает. Она чем-то похожа на кошку, приносящую поутру мышь на порог, чтобы все полюбовались ее добычей. Что бы она ни говорила, я знаю, она считает стихотворение хорошим или достаточно хорошим, чтобы произвести впечатление на других девчонок. Иначе она бы его выбросила. Но я делаю вид, будто согласна с высказанным мнением.

– Ты совершенно права. Поэзия сущая чушь. А белый стих вообще для людей, которые слишком ленивы, чтобы писать хорошую прозу. И кому захочется, чтобы ей говорили, что у нее выпадают волосы? Судя по стишку, парень-то странно враждебен, даже зол. Я бы держалась от него подальше.

Мередит практически вырывает у меня листок и передает Холли, которая читает, потом прижимает руку к сердцу.

– Ох, Мередит! А по-моему, это так мило. Что ты собираешься делать? – спрашивает Холли, завороженная игрой.

И это невзирая на то, что история с минетом выбила ее из колеи, заставила переосмыслить свое прошлое и, возможно, упущенные шансы.

Теперь я оказалась на роли изгоя, сумасшедшей из парка. Той, кто плюется и бранится, даже когда бросаешь ей мелочь.