Шоколадные деньги

– Знаю, это может показаться трудным, но вы все одинаково рискуете.

Мы с симпатичным парнем обмениваемся карточками. Он написал:

«Лоуэлл Стиллмен

Нью-Йорк, Н.Й.

Я играл в баскетбол с друзьями, когда вдруг споткнулся и упал. Было так больно, что я заплакал».

Не так уж и страшно. Я сожалею, что написала про свое тело. Вот теперь, в этот самый момент, мне взаправду не по себе.

Доналдсон дает нам несколько минут прочитать написанное, потом следует новое распоряжение:

– Напишите на карточке что-нибудь позитивное и верните назад. Вот увидите, все окажется не так скверно, как могло бы показаться.

Лоуэлл собран и невозмутим, не похоже, что ему требуется поплакаться кому-то в жилетку. Но я пишу:

«Подумаешь, что расплакался. Твои друзья, наверное, сами расстроились, что ты упал».

Я возвращаю ему карточку. С улыбкой он отдает мне мою. Он написал:

«Звучит здорово! Жаль, меня там не было».

Мне приходит в голову, а вдруг он надо мной смеется, и я краснею. Глянув на него украдкой, я с удивлением обнаруживаю, что улыбка у него добрая.

– Приятно познакомиться, Лоуэлл, – говорю я.

– Взаимно, Беттина. – Он протягивает мне руку.

Может, Лоуэлл будет моим Кейпом и я смогу делиться историями про него с Мередит? Всеми подробностями ухаживания? Обжиманий по углам? Я в целом уверена, что он не слишком прилипчивый, пусть у меня и нет доказательств.

При виде Лоуэлла в его синем пиджаке, белой оксфордской рубашке и школьном галстуке меня вдруг охватывает такая тоска по Маку, какой я не испытывала годами. Его одежда выпускника частного колледжа, его манера запускать руки в волосы, чтобы убедиться, что они еще тут, – все это воссоздано в стольких здешних мальчиках. Логично было бы предположить, что моя тяга к Маку за столько лет поутихнет. Но нет.

Я думала, мы с Лоуэллом поболтаем после занятия, может, немного пофлиртуем, но все, кроме меня, быстренько собирают свои вещи, едва звонит звонок, никто не мешкает. После Доналдсона у меня окно, и, не зная, чем бы себя занять, я иду покурить.

Я возвращаюсь на уже облюбованную скамейку. На сей раз на ней сидит парень. Мне он кажется полной противоположностью Лоуэллу. На нем пиджак и галстук, как требуют правила школы, но к ним – рваные джинсы, на которых нацарапаны стишки из Grateful Dead. Согласно уставу, парням разрешается носить джинсы с пиджаками и галстуками. А еще он курит. Курит красные «Мальборо». У него зеленые глаза и густая курчавая шевелюра. Он не красив, но располагает к себе, производит впечатление крутого. Он протягивает для рукопожатия руку.

– Привет, красотка, – говорит он, что меня ошарашивает.

Дело и в уверенности, с какой он это произносит, и в том, что меня никогда в жизни так не называли. Я пожимаю ему руку и чувствую мозоли на его ладони. Дымящуюся сигарету он держит в левой руке, что наводит меня на мысль, что он, как и я, левша. Плюс в его пользу…

– А ты у нас будешь…

– Джейк Кроненберг, – дружелюбно отвечает он. – Подваливай. Места хватит. Закуришь?

Хотя бы на это у меня есть ответ.

– Спасибо. Свои есть.

Садясь на скамью, я обстоятельно прикуриваю сигарету от зажигалки «Картье». Просто присоединяюсь к нему, точно мы давно знакомы, сидим, убиваем время.

– Похоже, ты не новичок. Всю душу вкладываешь, – беспечно говорит он. – И так, о роскошная, как тебя зовут?

Теперь я задаюсь вопросом: он что, всегда так комплиментами разбрасывается, и закатываю глаза.

– Беттина.

– Беттина, – повторяет он, – не будь так цинична, Беттина. Я не издеваюсь. У меня завышенный стандарт, а ты планку взяла с запасом.

– Мы только-только познакомились, – говорю я. – Откуда тебе знать, мать твою?

– А я умный. Сама посуди, ты только что употребила ругательство, подразумевающее секс, а мы всего две минуты как знакомы.

– Как знаешь. Я просто пришла покурить. – Но эта игра меня интригует.

Он кладет руку мне на голую коленку и начинает легонько ее поглаживать, выводя кружки большим пальцем. Какое приятное, однако, ощущение! Его пальцы забираются все дальше по внутренней стороне берда. Я возбуждена и испугана. Если он прямо тут, на скамейке, начнет меня целовать, я, возможно, даже поцелую его в ответ – невзирая на тот факт, что опыта у меня меньше, чем у Холли, и я никогда ни с кем не целовалась. И вообще я его едва знаю. Но я догадываюсь, что он берет, что хочет, и не спрашивает разрешения.

Его пальцы касаются моего белья, и это встряхивает меня настолько, что я останавливаю его руку.

– Прости, Джейк, но нет. Я просто не…

Не «что»? Не готова. Нет, не это. Не заинтересована? Нет. Испугана? Возможно.

– Нет проблем. Я могу подождать. В другой раз, Беттина.

Я не знаю, что ответить. Я смотрю на часы. Мне пора на биологию. Я докуриваю сигарету, выбрасываю непогашенный бычок в траву. Может, так я буду выглядеть бесшабашной, может, это покажет, что я не ханжа и не кокетка.

Схватив меня за запястье, он целует мне руку.

– Увидимся, – говорит он.

– Конечно, – отвечаю я.