Шоколадные деньги

День долог и полон света. Когда у меня наконец заканчиваются уроки, я просматриваю заданное на вечер (сложно, но выполнимо) и возвращаюсь в Брайт, все еще усталая от смены часовых поясов. Мне хочется опять пропустить обед, но я знаю, что нельзя. Я решаю ненадолго прилечь, вздремнуть перед тем, как придется снова ходить по кампусу и снова производить первое впечатление, которое может оказаться, а может не оказаться важным для моей карьеры в Кардиссе. Я с трудом карабкаюсь вверх по лестнице. Дверь в комнату Мередит и Джесс открыта, и я с удивлением обнаруживаю, что Холли решилась зайти к ним без меня.

– Беттина, входи! – окликает Мередит.

Я понимаю, что ее радостное приветствие вовсе не свидетельствует о теплых чувствах ко мне. Чтобы в полной мере быть тем, кто она есть, ей нужна аудитория. Я мешкаю, но знаю, что не войти – непростительный промах. Я плотно прикрываю за собой дверь.

Джесс сидит на своей кровати, клюет виноград, сосет виноградины по одной, точно извращенные леденцы. Холли и Мередит сидят на полу. Я думаю, вот посижу немного, а после пойду в душ.

– Так вот, я сегодня поговорила с Кейпом, и он сказал, что хочет пойти погулять по полю для лакросса после обеда.

Я тянусь за сигаретой. Теперь, когда я его увидела, мне интересно, во что все это выльется.

– Так волнительно! – восклицает Холли.

Любовная жизнь Мередит для нее сродни мыльной опере по телику, и она счастлива просто сидеть на полу и смотреть, как разворачивается драма.

– Жаль, что стихи дурацкие, – говорю я, стараясь оторвать Мередит от Кейпа, подначивая ее высказаться по поводу вымышленного расставания.

И в награду получаю злобный взгляд.

– Что ты наденешь, Мередит? – Холли не терпится вернуть разговору тот же тон радостного предвкушения, в каком он тек до моего прихода.

– Ну… что-нибудь, чтобы сиськи подчеркивало.

Холли краснеет, но мне не терпится на них посмотреть. У Мередит по меньшей мере чашка «С».

Она снимает топ. На Мередит красивое белье: белый кружевной бюстгальтер с персиковым бантиком там, где сходятся чашки. Лифчик стягивает ее груди, два гладких, пухлых кекса плоти. У меня возникает престранное желание коснуться их языком, такие они красивые.

При мысли о том, что их будет мять Кейп, мне гадливо. Он стал для меня воплощением стандартного кардисского парня. Если они и правда все таковы, то с Лоуэллом у меня нет ни единого шанса. Такой, как мне, придется довольствоваться отщепенцем вроде Джейка.

Мередит натягивает белую облегающую футболку и очередную юбку от «Лоры Эшли». Их у нее, наверное, десяток. Футболка едва прикрывает ей грудь, и я воображаю, что в любой момент может выпрыгнуть из выреза.

Джесс убирает виноград в пакет с застежкой и прячет в мини-холодильник, который они тайком пронесли в комнату и прикрыли большой шалью.

Лоуэлла я в столовой не вижу. Обеденное время с шести до половины седьмого, поэтому, мы, наверное, с ним разминулись. Мередит смешивает себе солидную порцию салата и готовит лимонад из пакетика, который прихватила с собой из общежития. Холли угощается горячей закуской: курица с картофельными крокетами. Ест она так, словно все еще в Айове. Мы усаживаемся кружком на конце ближайшего к окну стола, никто к нам не присоединяется.

По решительному виду, с каким Мередит держит вилку и обшаривает взглядом комнату, я понимаю, что она ищет Кейпа. Его тут нет. Зато я вижу Джейка. Он сидит один, читает «Нью-Йорк таймс». Ему как будто неведом тот факт, что обедать полагается с другими людьми. Или по меньшей мере делать вид, будто у тебя есть друзья. Его равнодушие напоминает мне Бэбс. Жаль, что я не могу быть такой, как они. Я с минуту пристально смотрю на Джейка, и он поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Машет мне. Я киваю в ответ.

Вся сцена не ускользает от внимания Мередит.

– Так ты знакома с Джейком? – спрашивает она, почти со смехом.

– Да не особо… Мы познакомились за сигаретой сегодня утром, – я перехожу в оборону.

– Он настоящий котяра, к тому же слишком много о себе воображает. Он из Калифорнии и как будто думает, что Восточное побережье сущая дыра. Он, наверное, десятка полтора девчонок перетрахал.

– Откуда ты знаешь? – недоумеваю я.

– Я почти все знаю, – говорит Мередит, кладя в хорошенький ротик листик салата ромэн. – Нет, серьезно, я знакома с парнем, который в прошлом году был его соседом по комнате, он мне и рассказал.

– Звучит маловероятно.

– Как знаешь, – говорит Мередит. – Просто будь осторожна. А кроме того, он даже не крутой. Можешь испортить себе репутацию, потеряешь свой шанс с другими парнями ближе к концу года. А еще он еврей.

Она что, правда такое произнесла? В мирке Мередит что, все белые пресвитериане-англосаксы?

– Так и я тоже, – говорю я просто ей в пику. Но, возможно, я не лгу. Откуда мне знать, может, мой отец действительно еврей?

– А вот и нет, – самоуверенно отвечает она. – Беттина – не еврейское имя.

Ах, вот как? Я просто упиваюсь тем, что Мередит считает железной логикой.