Шоколадный папа

Угостить пивом и пригласить на танец. Он хорошо танцует, она не хуже. Не чувствует под собой ног. Не чувствует, что двигается. Видит это лишь в зеркальном отражении, в его глазах. Видит, что они подходят друг другу. Он рассказывает, что родился в Испании. Не хватает только кастаньет и красного плаща. Обещаю укрыться плащом и хранить тебе верность. Только забери меня отсюда, когда погасят свет: я не хочу возвращаться домой.

Она забывает о Розмари и Лизе. У нее есть ночлег — гораздо более приятный, чем жесткий матрас, окруженный хихиканьем, перерастающим в презрительный смех, в сугробы смеха, где замерзает заплутавшая Андреа.

— Пойдем отсюда? — спрашивает испанский принц. Андреа не чувствует под собой ног, но замечает, что может стоять (значит, может и идти), и кивает в ответ.

Если бы это было зимой, они наверняка остановились бы в каком-нибудь парке и легли на снег, чтобы оставить отпечаток и обвести его сердцем. Он набросил свою куртку ей на плечи.

У него красивая квартира. Хорошая музыка. В меру волосатые руки и в меру мускулистый торс. Они сидят на сиреневом диване, пьют портвейн, он что-то говорит. Она не понимает его слов, но видит, что он улыбается, и потому улыбается в ответ, пока не отключается.

* * *

Андреа вновь зацепило. Он хотел секса, но она отклонила притязания. Если бы не месячные, она не стала бы сопротивляться: он хорошо целуется. Почти так же хорошо, как Юнатан. Впрочем, чуть более отстраненно. Но он мужчина. Мужчина: Керуак на тумбочке у кровати, Том Уэйтс в проигрывателе. Он играет на контрабасе в консерватории, на полке виднеются кисточки.

(Голос Лувисы: «Тебе нужен взрослый мужчина, Андреа, способный позаботиться о тебе».)

Он обнял ее на пороге, не особенно крепко и не особенно долго, но все же. На нем были тесные трусы и заляпанная краской футболка. Ничем не пах. Сказал: «Созвонимся». Андреа почувствовала себя неопрятной. Сложно улыбаться без макияжа и с жуткой прической, но при мысли о доме сразу становится легче.

Она знает, что он позвонит. Чувствует это. Пусть не сразу, через несколько дней. Она не будет сгорать от нетерпения. И в его голосе нет рвения. Одна честность.

Андреа и не думает, что он прекрасный принц. Руки у него, как у Яна Гийу,[37] и, кроме того, он настойчиво пытался ее трахнуть. Ей неловко, что она не дала. Ему наверняка доводилось видеть менструальную кровь. Стреляный воробей. Родом из Испании. Это рядом с Италией. Похожие языки.

В постели она крепко жмурилась, сжав ноги и скрестив на груди руки. Делала вид, что спит, и ждала, когда пройдет достаточно много времени, чтобы можно было встать и решительно направиться к выходу. В какой-то момент Андреа показалось, что она достаточно долго пролежала, притворяясь спящей, скрестив ноги и уворачиваясь от его рук. Как только его пальцы проникли в ее трусы, она увернулась элегантным маневром, чуть не упав на пол. Затем отправилась в туалет, делая вид, что ей нужно пописать.

Мгновения после — всегда что-то вроде награды. Стоять на улице, вдыхать свежий воздух и улыбаться. Кто-то хотел ее и довел до самого дома, угощал портвейном (а это дорого!), спрашивал о жизни, оставил ночевать. Чувство непостижимой красоты этого мира, небезнадежности человечества. Андреа, гордо подняв голову, идет через Дворцовый парк. Расправляет крылья, как петух, — нет, словно лебедь. Плывущий на рассвете, родившемся из вечернего солнца. Счастливая наедине с собой. Как в «Lucky Luke».[38]

Весна! Птицы и пенсионеры рассаживаются парами на деревьях и скамейках. Андреа идет, прямая как палка, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Думает о том, как он смотрит на нее с балкона, которого у него нет. Смотрит на нее со второго этажа и думает: как статно (или, может быть, лучше «сексуально»?) она движется по залитому вечерним светом парку! Гадкий утенок, выпорхнувший из его постели, превратился в лебедя. Она свободно двигает головой, с любопытством оглядываясь по сторонам. Смотрит налево и направо, ни на чем не останавливая взгляда. Наблюдает за собой со стороны. Внезапно осознает: «Он больше не видит меня! Никто не видит меня!» Но все же в такой день гораздо проще купить бутерброд, не просматривая надпись на упаковке («Маргарин, майонез…»). Покупает у вокзала. В ожидании поезда до Школьного поселка.

Сидеть в поезде. Андреа тронута — он трогал ее, но видел ли? Несомненно, видел шикарное платье, сидевшее на ней как влитое. Ну а когда она сняла платье? Когда осыпался макияж, растрепалась прическа? Видел ли он что-нибудь? Или руки его продолжали ласкать ее в предрассветном забытьи? Или ему просто хотелось секса?

Дома пустой мольберт. Рисовать Юнатана невозможно, она пыталась. Поэтому она звонит ему и, слушая сигналы в трубке, беспрерывно чешет Марлона под подбородком. Он мурлычет, словно ничего не произошло. А что произошло?