Шоколадный папа

Андреа не хочется туда. Не хочется быть в центре, под взглядами. Не хочется, чтобы чужие уши ловили ее слова. Андреа в помещении вроде кладовой, в углу. Юнатан не смог прийти, Хельга отправилась в магазин за чем-нибудь, чтобы разводить спирт, и потеряла Андреа из виду. В комнате Розмари и Лиза со своим парнем. Они сидят рядом друг с другом, их губы смеются и болтают. У Андреа на коленях бутылка вина. Она делает глоток за глотком, вызывая себя на поверхность. Если ей не удастся… удовлетворить Мужчину в белом, она напьется до жалкого состояния. Будь она одной из обитателей Сто шестого отделения (она тоже там обитала, но была иной: чуть нормальнее остальных и потому в стороне от всех), то можно было бы крикнуть Розмари и Лизе: «Почему вы меня не замечаете?!»

И вдруг, делая очередной глоток посреди своей мнимой репетиции, Андреа слышит голос Розмари:

— Можете ночевать у меня! Зачем вам ехать домой, место есть!

Невозможно дальше — подавленное, утрамбованное взрывается во рту, льется ручьями из носа, вырывается безудержными рыданиями. Черт! Нельзя портить макияж! Может быть, в масштабах Вселенной это мелочь, может быть, это ничего не значит в сравнении с остальными пациентами, со школьными коридорами, с чем угодно. Лувиса, пожалуй, погладила бы ее по лбу: «Но сейчас ты, по крайней мере, не больна». А что значит «больна»? Здоровой Андреа тоже не назовешь, здоровые не рыдают в углу с капающим из носа вином.

Они сразу же приходят, Лиза и Розмари. Это повтор.

Последний класс гимназии, Андреа рыдает в туалете, потому что все повторяется, а она больше не может так жить, она больше не в силах выносить шепот и насмешки, бьющиеся в ушах, когда все время тошнит и хочется резать запястья: смотрите, как мне плохо! И кто-то стучит в дверь, и Андреа открывает, и они обнимают ее.

— Что случилось, дорогая?

Голос Розмари. Она произносит «дорогая» вовсе не как Каспер, у нее не выходит, а как же иначе, ведь она не Каспер, просто ей нравится обнимать рыдающих и не пускать кого попало на ночлег. Ничего не сходится — а разве что-то должно сходиться?

— Мне плохо.

— Что ты чувствуешь? — слова Розмари.

Что она чувствует, что же она все-таки чувствует? Андреа, признайся, что ты чувствуешь в глубине души? Ответа нет, но они стоят так близко, а она в слезах, поэтому надо… что-нибудь…

— Я чувствую… Мне кажется, что вы больше меня не любите.

Андреа, сжавшись в комок, бутылка между колен.

— Ну что ты, конечно, любим! Мы очень тебя любим! — голос Лизы.

И Андреа приходится рассказать о таблетках, которые она приняла накануне, чтобы стать ярче. Она пытается улыбнуться, делает большой глоток, и Розмари гладит ее по голове: «Андреа, маленькая ты наша, что же ты с собой делаешь?»

Ерунда! Еще глоток. И вот Мужчина в белом распахивает объятия. «Андреа! — восклицает он (словно готовясь спеть ей серенаду). — Какая ты красивая!». И заплаканная, измученная Андреа исцеляется, расцветает. На ней голубое облегающее платье, она падает в его объятия. Мужские руки утешают лучше.

* * *

Тайком вскрыть алюминиевую упаковку с таблетками. Читать стихи под аккомпанемент Мужчины в белом. На нем был элегантный костюм, но как он играл, Андреа не помнит. Не помнит, как читала. Слабые воспоминания об аплодисментах, похлопываниях по плечу. Андреа пуста, несмотря на выпитое вино. Мужчина в белом исчезает, прежде чем она успевает обнять его, опереться на его белое плечо. Она помнит, как он похвалил ее выступление. Помнит, как ответила, что его выступление было лучше. Больше ничего не помнит. Идет по городу, держа под руку печальную Хельгу.

— Я так ужасно читала.

— Вовсе нет, ты отлично выступила! — отвечает Андреа, которая ничего не помнит.

Андреа вместе с Хельгой и Бородачом в «Пэддис», поднимает бокал за будущие успехи. У Бородача есть девушка, которую он не любит, но, по его выражению, «хотя бы что-то». В ожидании большой любви он довольствуется малой. «Как жестоко притворяться влюбленным», — думает Андреа, залпом допивает пиво и тащит Хельгу на танцпол.

Внезапно перед Андреа возникает он, и все вокруг стихает. Она слышит венчальные колокола, на зеркальной стене мельком отражается широкая улыбка под свадебной фатой. Мужчина, Брюнет, — прямо перед ней.

— Привет, я слышал, как ты читала, мне очень понравилось.

— Я ничего не помню, — отвечает она и тут же жалеет о сказанном. Господи, надо изобразить сосредоточенность, самообладание, самопонимание. Он очень красивый, темноволосый, ему не меньше тридцати.

— Но ведь так и бывает, когда тебе что-то удается, не так ли? Когда ты полностью отдаешься делу?

Андреа не помнит, отдавалась ли она делу. Скорее оставалась в стороне. Но она кивает и ослепительно улыбается.

— Можно угостить тебя пивом?

Андреа всегда можно угощать пивом, сколько угодно пива. Особенно если вам нравятся ее тексты, если вам, кроме того, это по карману и если вы к тому же обладатель темных локонов. Короче говоря, если вы не Каспер и не маленький мальчик, который притворяется, что он большой и знает, что делает. С Андреа. Со словом «любовь».