Шоколадный папа

Он лежит в постели, и ей хочется забраться в его мысли, врасти в них, стать его частью. Он спит, и ей хочется убежать прочь, взрастить себя, скрыться навсегда. Надо бросить его, пока она не съежилась до микроскопических размеров и не исчезла. У Каспера столько других миров. А вдруг у Андреа есть только он? Что если он — это весь ее мир?

Андреа составила список, что-то вроде учетной записи. Дебет Каспера: Друзья, Девушки, Музыка в изобилии. Успехи. Счастье, которое то и дело светится в его глазах. Не дает ей покоя своей проклятой улыбкой, своими волшебными руками — скрипичными пальцами. Не оставляет в покое.

Как только подействует таблетка, Андреа сможет на какое-то время погрузиться в себя. Утешить. Попытаться понять.

Он спит не для того, чтобы на время избавиться от Андреа.

Он просто спит.

Вторжение Ирены

Рваный серый летний свет слишком рано пробирается в квартиру, вторгается в глаза, в мысли, и вот Андреа окончательно проснулась. Предчувствие чего-то. Она поднимает жалюзи — кто сказал, что рассвет желтый?

Каспер начинает бормотать во сне, как только свет проникает в его тайные сны. Андреа перебирает вещи, потом прыгает в постель, совсем рядом с его спрятанной под одеялом головой.

— Каспер, — шепчет она, затем чуть громче: — Каспер!

— М-м-м…

— Ты не спишь?

— М-м-м… что такое?

— Ты точно не спишь?

Заспанное лицо выныривает из перинной пучины. В глазах сны.

— Что такое?

— Мне нехорошо… — Прекрасное начало, пусть и поистаскалось немного за годы мучений с едой и таблетками. Он ничего не отвечает, но вид у него уже не такой заспанный. — Мне кажется, ты что-то скрываешь. — Он испускает стон. Андреа слишком устала, чтобы стыдиться, но все же чувствует укол совести. Однако она не может сдержаться: — Ты точно никого не встретил?

Повисает молчание, становится слишком тихо, и через минуту Каспер снова храпит как ни в чем не бывало. Было или не было?

Утренний свет озаряет тостер и коробку с хлопьями. Каспер тонким слоем намазывает масло на хлеб, и Андреа не понимает, почему он не берет еще — ему же можно! Вот ей вообще нельзя. В «легком» сыре всего четыре процента жира. Потрясающее изобретение.

Кофе снова слишком жидкий. Каспер не выпивает и половины.

— Как хорошо, что ты вернулся, — говорит она, чувствуя, как начинает действовать «Собрил», и берет его за руку.

— Как хорошо, что я снова дома, — отвечает он, улыбаясь, и держит ее руку в своей ровно столько, сколько нужно, чтобы она убедилась в сказанном. Рассветный страх рассеялся, и с каждым куском цельнозернового хлеба Андреа все легче: поездка Каспера, Каспер и Андреа.

* * *

— Кстати, я ведь и вправду кое-кого встретил, — совершенно невзначай роняет Каспер, сидя перед телевизором. Андреа не может ни двинуться, ни вздохнуть. Чувствует, как бледнеет в такт выкрикам зрителей: «Давай, Рики, давай!» Ни малейшей возможности пошевелить губами, издать хоть звук. Звук, а не самый громкий в мире вопль. — Думаю, мы можем стать хорошими друзьями. Ее зовут Ирена.

Вот, вот, ВОТ!

— Ясно, — в голосе визгливые нотки, — и почему же ты не рассказал о ней сразу?

— Просто не пришло в голову. Было столько других впечатлений, а теперь так приятно снова быть дома с тобой, — произносит он с неестественной интонацией, пытаясь снова взять ее за руку, но неудачно; потом касается ее лица, стараясь приблизиться, как будто сейчас самое время для объятий и поцелуев.

— Ничего себе. Взять и забыть друга. Разве можно просто так забыть друга, а? Может быть, ты просто не решался рассказать о ней? — Сильная боль в животе, Андреа почти задыхается.

— Пожалуйста, успокойся. Просто было так много всего… Почему бы я не решался рассказать о ней?

Значит, все-таки было, все-таки было, все-таки, черт побери…

— Потому что между вами что-то произошло. У вас что-то было?

— Нет, Андреа.

— Но она твой друг?

— Мне очень нравилось говорить с ней, вот и все.

— Вот как. И все? Ты точно ничего не забыл? Вы даже не прикасались друг к другу?

— Мы обнимались.

Господибожемой, ну что он еще ЗАБЫЛ рассказать?

— Вот как, а еще?

— Что — еще?

— Еще, кроме того, что вы обнимались. Если уж ты забыл это, то, наверное, забыл и кое-что другое. Ты, похоже, не просыхал!

— Прекрати. Я же сказал, что ничего не было. — Снова подергивания в лице, его нервное «я», которое хочет исчезнуть.

— Может быть, ты что-то нарочно забыл?

— АНДРЕА! — Он снова смотрит на нее, вид у него оскорбленный, как будто оскорбили его.

— Я просто не понимаю, как можно ЗАБЫТЬ такую важную вещь.

— Это не было такой важной вещью, мы всего-навсего обнялись. — Он говорит сердито, и вот уже нет пути назад.

— Когда? Когда вы обнялись?

— Перед самым отъездом, кажется. — Теперь в его голосе слышится усталость.

— Кажется? То есть ты не уверен?

— Оооооо, Бооооже… — Она его совершенно измучила.

— То есть вы общались? И она очень расстроилась, что ты уехал, ведь так, Каспер?