Шоколадный папа

Так много табу. Так много запретных тем. Вопросы, на которые не будет ответов, — вопросы, которые никогда не прозвучат. По всей квартире — минные поля. То, что объединяет Каспера и Андреа, громыхает в шкафах. Что-то должно произойти! Андреа берет в руки розовый кварц и думает, не бросить ли его об пол — БАХ! Но не бросает — зачем? На днях она кинула на пол одну из свадебных чашек, и та, конечно же, разбилась. «Я не нарочно», — думала Андреа, глядя на четыре голубых осколка. Каспер прибежал на кухню:

— Что случилось?

— Уронила чашку.

— Как жаль, она такая красивая…

— Была красивая.

Так что Андреа просто слегка раскачивает полку: фотография танцующих Каспера и Андреа падает, свадебный букет теряет лепестки. Каспер ничего не замечает, звук телевизора заглушает все остальные. ДАВАЙ, РИКИ, ДАВАЙ! Потрясающий набор ножей всего за 399,99 кроны! Присцилла Пресли демонстрирует накладные локоны. Каждый может добиться идеально рельефного живота и упругих бедер, это совсем не трудно! Нужны только время, силы и деньги.

За окном солнце.

За окном весна, переходящая в лето, летнее тепло. Андреа идет к зеркалу в прихожей. Кажется, она располнела? Задирает рубашку, трогает живот — НЕТ! С этим покончено! Тело не главное. Кофе готов. Андреа знает, что Касперу нравится ее внешность, но дело не в этом. Она хочет, чтобы Каспер смотрел вглубь нее, видел весь ее образ. Она наливает кофе в оставшуюся одинокую свадебную чашку и в подаренную Лувисой чашку с цветами. Может быть, нужно быть более открытой — вдруг он последует ее примеру? И все станет хорошо. Они по-настоящему заговорят о своих чувствах, у него откроются глаза, он не будет лежать на диване, заливая тоску пивом, перестанет быть таким отстраненным. И Андреа будет не просто руководить процессом — сама она может, например, начать есть более жирную пищу: двадцативосьмипроцентный сыр, больше масла…

Но это же нереально!

Эва-Бритт говорила, что нельзя загонять себя в новые условия. Нужно прислушиваться к своим ощущениям, действовать не торопясь. Не стоит пытаться бежать, едва научившись ползать. Четырехпроцентный сыр подходит Андреа больше: ее не мучают угрызения совести. Но с другой стороны, Эва-Бритт говорила, что нужно стараться и пробовать новое, что иногда надо брать быка за рога, что новые начинания и направления — это важно. Например, съесть целиком большую шоколадку и посмотреть, что из этого выйдет. Не дать панике овладеть собой.

Она несет голубую чашку к дивану.

— Спасибо, — говорит Каспер. Они мгновенно обмениваются взглядами, и Андреа уносит свой взгляд вместе с чашкой в цветочек в кабинет.

Открыта еще одна банка пива: устрашающий звук. Бодрые голоса девиц в «Телемагазине». Переключение с канала на канал. Будничное шипение колбасы на сковородке. Затем обратно на диван, над которым висит оранжевая картина с темно-синими печальными островами облупившейся краски.

Андреа весь день писала портреты, один из них — портрет Каспера, который она ему не покажет. У него мертвый вид: бледное лицо, впалые щеки. Андреа берет фотоальбом, который нашла в кладовой, разыскивая фотографии Карла в молодости, и садится рядом с Каспером. На одной из фотографий Карл сидит на берегу, щурится на солнце и улыбается фотографу — Лувисе? Андреа хотела бы знать, что он чувствовал в то мгновение. Любил ли он Лувису так же, как она любит Каспера?

Щелчок: открыта еще одна банка. Бульканье, глоток за глотком.

— Хочешь посмотреть фотографии?

— Нет, лучше не надо.

Андреа все-таки кладет альбом Касперу на колени. Переворачивает страницы. Каспер одним глазом смотрит в телевизор, другим — на фотографии.

— Это мой первый мальчик, — говорит Андреа.

Каспер выбивает альбом у нее из рук.

— Я же сказал, что не хочу слышать о твоих проклятых бывших! Ты хочешь, чтобы я ревновал, или что тебе нужно, черт побери?

— А разве ты не ревнуешь? Иначе почему бы…

— Хватит меня провоцировать, меня тошнит от этого! — Он делает звук погромче.

— Черт, как же ты мне надоел, — бормочет Андреа и берет в руки альбом, поглаживая обложку. Там, внутри, ее жизнь, которую он не хочет видеть.

— Так проваливай, — шипит Каспер, свернувшись змеей на диване, — иди к тому парню, который тебе тогда так понравился. На кой я тебе сдался?

— Вот уж действительно.

— НУ ТАК ПРОВАЛИВАЙ!

Андреа закрывает за собой дверь кабинета. Вечера такие странные. Иногда он приходит к ней потрепаться после нескольких банок пива и говорит не своим голосом, не своими словами — Андреа едва смеет взглянуть на него. Огрызается, чувствуя холод внутри.