Шолох: Тень разрастается

Я миролюбиво подняла руки и предложила:

— Давай договоримся — сейчас и навсегда — что в дневное время всякие личные вопросы не обсуждаем, ибо субординация и еще какие угодно отмазки. Но после полуночи — и на свежем воздухе — можем позволить себе некоторую откровенность. Так сказать, продолжим начатую на дубу у Лазарета традицию. А, куратор?

— Хорошо, — что-то прикинув, согласился Внемлющий. — Но не надейся сейчас на душевные разговоры, нам надо разобраться с беглецами. Несмотря на мое подозрение о вторжении в их разум, я промолчал еще и потому, что, так или иначе, на тот момент идея открытия купола была одобрена всеми нами. Но теперь — теперь это уже несанкционированная самодеятельность! Наказание неизбежно.

От меня не укрылось, как ловко он слил мой вопрос про Андрис, оставив его без ответа. Эх.

Между тем, мы почти добежали до драконьей кладки.

— А вчера ты Прочитал Мелисандра, да? — я продолжила важную тему. — Когда он вдруг начал талдычить про кромен?

— Именно, — кивнул Полынь. — Хотя так же неполноценно: я только и успел, что почувствовать то же чужое присутствие, как господин Кес увернулся от моего взгляда. А Читать людей без зрительного контакта я не могу.

— В отличие от студентов Ходящих, — я вспомнила свое путешествие в Шэрхенмисту.

— Я им тоже был, вообще-то, — сказал Полынь. — Во время учебы у нас гораздо легче идет запредельная магия. Видимо, — что-то прикинул он, — Это из-за того, что татуировка Глазницы как раз создается, и в нас плещется, хм, свежая кровь Рэндома… — он помолчал.

Потом встряхнул головой, будто избавляясь от морока, и признался:

— Пожалуй, мне тоже нужно время свыкнуться с тем, что я, по сути, кровавый реципиент, а не сам по себе такой талантливый.

— А откуда у шэрхен бесконечные поставки свежей хранительской крови? — вдруг нахмурилась я.

— Пока не знаю, — развел руками Полынь. — Так, ладно, останавливаемся тут.

Возле первого из дрыхнувший россыпью драконов мы повторили ритуал Просмотра прошлого часа. В этот раз я уже с самого начала по-хозяйски вцепилась в часы Полыни. Судя по всему, любое из запредельных Умений теневиков легко делилось на окружающих при телесном контакте. Во всяком случае, четыре из пяти делились — я, магическая халявщица, уже успела проверить это на себе. Не уверена, можно ли хором Читать чужие мысли… Но тоже как-нибудь попробуем.

Прошлое явило, что наши друзья отправились четко на север, ловко лавируя мимо спящих драконов. Мы потопали вслед.

Драконов Полынь и я обходили ну очень старательно… Прах их знает, насколько чутко они спят? Не хотелось бы разбудить эдакую клыкастую махину.

В один момент, однако, миссия была близка к провалу.

Я огибала огроменную тушу красно-золотого дракона, спавшего, задрав лапки кверху (совсем как Снежок Смеющегося, когда был волчонком и просил, чтоб ему почесали пузико). Но дракон, несмотря на расслабленную позу, кажется, был начеку сильнее, чем соплеменники. Когда я тенью кралась мимо, он отчаянно засопел носом, задергал веками и профилактически выпустил когти. Потом начал ворочаться, что-то глубинно ворчать, принюхиваясь все активнее и активнее, водя хвостом по снегу.

Я замерла с распахнутой пастью, ожидая неминуемого пробуждения твари. Но Полынь счел такое поведение глупой тактикой: схватил меня за рукав и целенаправленно потащил прочь. Желто-красный так и ерзал у нас за спинами, никак не желая успокаиваться.

— Чуткий, зараза, — пожаловалась я куратору, когда мы миновали последний ряд спящих ящеров.

«Не то что ты», — кажется, буркнул Полынь. А может, мне показалось.

За пределами лагеря мы последний раз воспользовались возможностью Посмотреть прошлое. Вследствие этого появился еще один факт, который подгонял нас с Ловчим и немножко пугал. Видение показало, что Дахху и Мелисандр час назад шли пешком, очень быстро шли. Но при этом Дахху держал в руках свеже-украденное яйцо, а Мелисандр… А Мелисандр волок по снегу бессознательного Теннета, плотно связанного походной бечевой. Очень надеюсь, что бессознательного, а не бездыханного (бечева намекала).

— Получается, маньяк не участвует в заговоре? — вывела я.

— Видимо, нет. Наверное, его взяли как донора: он же говорил, что для открытия купола нужна либо твоя, либо его кровь — то есть хотя бы слегка хранительская.

— По логике еще Лиссаева, — напомнила я. — И, может, даже твоя.

— Лиссай вне доступа. А я все-таки немного самозванец, — улыбнулся Полынь.

На самом краю плато ледяная корка переросла в классические снежные сугробы — и, наконец-то, мы с Полынью смогли идти по следам, как обыкновенные охотники, не тратя больше драгоценных Умений куратора.

А потом и вовсе побежали, петляя между зубьев скал. Мне становилось жарко, но я утешала себя мыслью, что это не продлится долго: ведь вчера мы узнали, что кромен куда ближе к драконьему лагерю, чем мы думалось.