Шолохов. Незаконный

– Инженер создаёт машину или пушку, – сказал Сталин. – Однако как будет действовать машина или пушка, зависит от человека, управляющего ими. Если человек сдаст, сдрейфит, и машина сдаст. Пушка может быть повёрнута в противоположную сторону, будет бить по своим. Когда человек правильно воспитан, закалён в боях, то машина или пушка могут совершать чудеса, превысят в данных ими показателях все расчёты. Человека воспитывает литература. Писатели – инженеры человеческих душ. Производство душ – самое важное производство.

Шолохов не мог уйти – это показалось бы неприличным, – и потому остался рядом со Сталиным как живая иллюстрация к сказанному. С другой стороны от Сталина стоял Фадеев, а рядом с ним Ворошилов, время от времени оглядывавший литераторов смеющимися глазами.

– Может, всё-таки производство танков поважнее? – пошутил Ворошилов, едва Сталин закончил тост. Они оба были в тот вечер настроены весело. Многие тогда заметили, что Сталин вообще смешлив.

– Нет, товарищ Ворошилов, – ответил Сталин, мягко отклонив шутку. – Незачем танки строить, если души сгнили человеческие. Производство душ важнее производства танков.

И ещё раз тихо тронул своим бокалом бокал Шолохова.

Когда Сталин апеллировал к понятию «душа», это выдавало в нём семинарское образование. Задача его была ясна: создание великой социалистической литературы – наряду с великим театром, великим кинематографом, великой музыкой, великим изобразительным искусством – должно было сгенерировать новый тип людей, для которых героизм – норма жизни. Рапповский догматический пригляд только мешал исполнению этой задачи.

Под конец вечера Сталин, найдя Шолохова, пригласил его на послезавтра в Кремль.

28 октября 1932 года писатель снова был в сталинском кабинете. С глазу на глаз проговорили один час двадцать минут. Разговор шёл о насущном: отношение Шолохова к реорганизации писательских сообществ и настроениям в рапповском руководстве.

Шолохов отвечал выдержанно, обстоятельно, взвешенно. Лишнего на себя не брал. Должностей не искал, но, напротив, мягко уходил от предложения любых административных повышений.

Ответы Шолохова Сталина удовлетворили. Кажется, тогда вождь завёл разговор о необходимости новых пьес. Сталин тогда был уверен, что будущее за драматургией, за театром. Шолохов ответил, что не обещает, но попробует.

– Не надумали вступить в партию, товарищ Шолохов? – спросил Сталин прямо.

– Я готов, товарищ Сталин. Давно готов. Пока моя кандидатура на рассмотрении у ростовских товарищей.

– Не слишком ли долго они рассматривают?

* * *

Мемуарист Николай Смирнов запомнил, каким был Шолохов в 1932-м: «По-казачьи или по-охотничьи ловкий и быстрый в движениях, он казался несколько хрупким, хотя, кажется, и обладал большой физической силой. Носил кубанку и гимнастёрку с узким ремешком… Благодатная тяжесть славы нисколько не отразилась на нём – только большим, органическим талантам дано выдержать её искус. Он держался с обаятельной непосредственностью и простодушностью…. У него отсутствовало ложно понятое и чрезмерно заострённое авторское самолюбие, в чём опять-таки сказывался подлинный художник…»

2 ноября 1932 года – накануне революционного праздника, 15-летия Октября, – Вёшенское бюро РК ВКП(б), наконец, приняло Шолохова в ряды Коммунистической партии. Он получил партбилет № 09 81052. Многочисленные его недоброжелатели в ростовской парторганизации ничего не смогли поделать.

16 ноября газета «Правда» посчитала необходимым оповестить читателей о выходе в свет романа Шолохова «Поднятая целина» с иллюстрациями. В библиотеках по всей стране выстроились читательские очереди. Реакция на новый роман была сопоставима с откликом на первые книги «Тихого Дона»: когда стремительно становилась народной. Начались, как тогда было принято, публичные обсуждения романа. 8 августа 1933-го «Ленинградская правда» писала о дискуссии на заводе «Электросила». В колхозах массовые читки происходили повсеместно, в десятках деревень и сёл, хуторов и станиц.

17 сентября «Красная газета» оповестила, что дирекция художественного радиовещания подготовила радиопостановку по роману «Поднятая целина». Спектакли по этому роману практически одновременно начали ставить сразу в Ленинграде, в Новочеркасске, в Москве, в Смоленске. В Ленинграде сценическую редакцию романа делал режиссёр Александр Винер. Премьера состоялась 26 октября в Театре областного совета профсоюзов. Первое театральное воплощение своего текста Шолохов не пропустил: специально приехал на премьеру и остался доволен.