Шолохов. Незаконный

Проехали километров 5 и снова стали определять. И снова разошлись в оценке. Этак несколько раз. Доехали до посевов Грачёвского колхоза. Тут-то и возникла между Корешковым и Фёдоровым жестокая перепалка.

– Сколько даст этот гектар? – спрашивает Фёдоров.

– Пять центнеров, – отвечает Корешков.

– Не пять, а девять или десять!

– Колос от колоса – не слыхать девичьего голоса, и десять?

Фёдоров ответил на это буквально следующее:

– Если смотреть с машины, то колос действительно кажется редким, а вот ты слезь с машины, нагнись да посмотри: сплошные колоски!

Корешков – человек грубоватый от природы, вежливому обращению необученный, да вдобавок ещё страдающий нервными припадками (последствия контузии) – взбешённый советом зав. зерновым сектором крайкома т. Фёдорова “слезть с машины, нагнуться и усмотреть сплошные колоски”, – ответил:

– Я вот сыму штаны, да стану раком, а ты нагнись и погляди. Не такое увидишь!»

Не стесняется Шолохов эдакое раблезианство в письме вождю выдавать. Казалось бы – какое это отношение к делу имеет? Но Шолохов знал: прямое. С ядрёным словцом лучше запоминается.

«Корешков, видя беспомощность членов комиссии по части вопросов сельского хозяйства, решил убедиться в их познаниях окончательно: подъехали к затравевшей деляне.

– Что тут посеяно, как вы думаете? – спрашивает Корешков.

Члены комиссии пришли к общему заключению, что посеяно просо. На самом же деле это была деляна майских паров, на которых кое-где взошло просо-падалица и редкие подсолнухи, перемешанные со всяческими сорняками…

Всё это, дорогой т. Сталин, было бы смешно, если б, разумеется, не было так грустно».

Шолохов обвинил партийных руководителей в том, что они категорически не разбираются в том, чем управляют, и в силу этого местный люд доведён до голода и разора.

«Овчинников уехал в Ростов и заверил крайком в том, что план в пятьдесят с лишним тысяч тонн вполне реален для Вёшенского района. План окончательно утвердили в размере 51700 тонн и 21 июля уже приступили к разверстанию плана по колхозам Вёшенского района.

Отсюда и началось массовое хищение хлеба. Колхозник рассуждал так: “В 1931 г. план мы выполнили с напряжением и весной на семена занимали у нас. А теперь, вместо обещанного в мае снижения, придётся платить в два с половиной раза больше. Значит, хлеб заберут весь до зерна. Надо запасаться!”

И начали запасаться, невзирая на постановление “Об охране общественной собственности”. Воровали на покосе, на гумнах, всюду! И не только воровали, но и плохо работали.

В августе в течение трёх недель шли дожди. Они погубили десятки тысяч центнеров хлеба. В один из таких дней я ехал верхом через поля Чукаринского колхоза. Дождь прошёл утром. Грело солнце. Копны, испятнившие всю степь, надо было раскидывать и сушить, но бригады все были не в поле, а на станах. Подъехал к одному стану. Человек 50 мужчин и женщин лежат под арбами, спят, вполголоса поют, бабы ищутся, словом, празднуют. Обозлённый, я спрашиваю: “Почему не растрясаете копны? Вы что, приехали в поле искаться да под арбами лежать?” И при сочувственном молчании остальных одна из бабёнок мне объяснила: “План в нонешнем году дюже чижолый. Хлеб наш, как видно, весь за границу уплывёт. Через то мы с ленцой и работаем, не спешим копны сушить… Нехай пашеничка трошки подопреет. Прелая-то она заграницу не нужна, а мы и такую поедим!”

К середине ноября большая часть хлеба была обмолочена и свезена на ссыппункты. Крайком во второй раз снизил план на 11 139 тонн. По колхозам приступили к вторичному обмолоту. Чрезвычайный уполномоченный крайкома т. Гольман приступил к вывозу хлеба, оставлявшегося на семена. Начались интенсивные поиски разворованного зерна. К 14 ноября было обыскано около 1500 хозяйств из общего количества имеющихся по району 13 813 х-ств. План хлебозаготовок к середине ноября был выполнен на 82 %. Сдано было около 31 000 тонн.

Но т. к. падающая кривая поступлений хлеба не обеспечивала выполнения плана к сроку, крайком направил в Вёшенский район особого уполномоченного т. Овчинникова (того самого, который некогда приезжал устанавливать “доподлинную” урожайность)… Овчинников громит районное руководство и, постукивая по кобуре нагана, даёт следующую установку: “Хлеб надо взять любой ценой! Будем давить так, что кровь брызнет! Дров наломать, но хлеб взять!”… Установка эта была подкреплена исключением из партии на этом же бюро РК 20 коммунистов – секретарей ячеек, уполномоченных РК и председателей колхозов, отставших с выполнением плана хлебозаготовок.

Далее Овчинников провёл следующие мероприятия, о разумности и законности которых судите сами: 1) приказал изъять весь хлеб, по всем хозяйствам района, в том числе и выданный в счёт 15 % аванса по трудодням; 2) задолженность каждого колхоза по хлебозаготовкам приказал разверстать по бригадам с тем, чтобы те разверстали по дворам. Таким образом контрольная цифра сдачи хлеба была доведена до каждого колхозника. Последнее мероприятие было санкционировано крайкомом.