Шолом-Алейхем

У знать, как Шолому и Ольге удалось убедить Лоева и он сменил гнев на милость, не представляется возможным (свой автобиографический роман «С ярмарки» писатель успел довести только до выборов казённого раввина в Лубнах; биографы деликатно обходят эту тему; внучка писателя Бел Кауфман говорит, что её бабушка сбежала из дому с её дедушкой. Известно лишь, что свадьба состоялась 12 мая 1883 года, а в августе того же года Шолом подаёт в отставку с должности казённого раввина и переезжает в имение тестя в Софиевку, а оттуда с женой – чтоб не сидеть на шее у тестя – в Белую Церковь.

В Белой Церкви – городке, откуда он три года назад уехал без копейки денег и куда вернулся состоятельным человеком, зятем миллионера, Шолом-Алейхем проведёт с семьёй четыре года. Купит дом на Клубной улице (теперь это улица Леся Курбаса), где будет жить на широкую ногу и устраивать «литературные субботы» для представителей местной интеллигенции. Здесь в 1884 году родится Тися (Эрнестина, Хая-Эстер) – первая из шести детей Шолом-Алейхема и Ольги (и в том же году в двадцать втором номере «Фолксблат» появится его статья «Советы молодым людям: надо ли пеленать ребёнка?»).

Главное же из того, что дадут четыре белоцерковских года Шолом-Алейхему как писателю, – это поиск своей художественной манеры, методом проб и ошибок, и возможность получать непосредственную реакцию на свои произведения от читателя, вернее – зрителя – на «литературных субботах».

На многолюдных вечерах у себя дома Шолом-Алейхем обкатает не только свой стиль, но и голос, манеру исполнения. Этот опыт очень ему пригодится, когда он будет ездить по миру с чтением своих текстов, и выступления перед публикой станут его профессиональной деятельностью.

Хотя Шолом-Алейхем откажется почти от всего, что написано в этот период (а от чего, дорогого сердцу, не в силах будет отказаться, например, «Сендера Бланка», «Детской игры», «Ножика» и «Первого выезда», основательно перепишет и только тогда включит в своё собрание сочинений), краем глаза заглянем в тексты белоцерковских лет. На фоне множества фельетонов, статей, стихов, новелл и другого (большая их часть публиковалась в «Фолксблат») выделяются «Перехваченные на почте письма» (1883–1884) – и не только своим юмором; в этом рассказе Шолом-Алейхем впервые опробует форму письма-монолога и здесь впервые появляются топонимы Касриловка и Егупец.

Но Шолом-Алейхем ещё ищет свой жанр, и после «Перехваченных писем» из-под его пера выходит сентиментальная повесть «Наташа» (1884), в более поздних изданиях переименованная в «Тайбеле», – здесь тоже есть письмо (девушки – молодому учителю), но своим надутым, неестественным, чисто декларативным слогом оно ничем не напоминает те полные авторской иронии и пародии «перехваченные письма», которые сочиняет профессиональный составитель писем Шлез, пишущий за жениха и за невесту.

Точно так же разнятся «На Бердичевской улице» (1886) – серия трагикомических зарисовок, то, что называется «с натуры», – и «Детская игра» (1886) – стилистически блёклая попытка сделать роман по правилам: с положительным героем, молодым, просвещённым, несущим свет во тьму; и хотя в «Детской игре» Шолом-Алейхем тоже использует форму писем, роман мало чем отличается от «Наташи»: герои не живут в письмах своей жизнью, а декларируют то, что автор считает нужным сказать с писательской трибуны, – банальные даже для тогдашней литературы мысли о пользе просвещения.

Повторимся, что ни «Два камня», ни «Детскую игру», ни многое другое из своей «сентиментальной» части раннего творчества Шолом-Алейхем в собрания сочинений после включать не станет и, более того, будет частенько поругивать других писателей за сентиментализм и слёзно-слащавые картинки народного быта (по этому поводу достанется даже его близкому другу еврейскому писателю Мордехаю Спектору (1858–1925) за роман «Бедные и обездоленные»).