Шоссе Линкольна

Оказалось, что владельцем «скайларка» был один из модников у театра «Аполло». Учитывая, как усердно Таунхаус и Кларисса махали встречным, найти их в парке не составило труда. Пару разлучили: один из патрульных отвез Клариссу на «скайларке» домой, а второй усадил Таунхауса на заднее сиденье черно-белой полицейской машины и отконвоировал в участок.

До этого Таунхаус никогда не привлекался и как несовершеннолетний мог бы отделаться суровым выговором – если бы сдал близнецов. Но Таунхаус крысой не был. Когда полицейский спросил его, как он оказался за рулем чужой машины, Таунхаус ответил, что прокрался в офис мистера Гонсалеса, снял с крючка ключи и угнал машину, пока никто не видел. Так вместо сурового выговора он получил год в Салине.

– Идем, – сказал он Эммету.

Они прошли через дорогу и мимо офиса, где мистер Гонсалес говорил по телефону, и вошли в мастерскую. В первом отсеке стоял «шевроле» со вмятиной сзади, а во втором – «роудмастер» с покореженным капотом, как будто приехали сюда с одной аварии. По радио передавали танцевальную мелодию, которая на слух Эммета ничем не отличалась от той, что играла у мужчин с домино, хоть он и понимал, что это наверняка другая.

– Пако! Пико! – позвал Таунхаус, перекрикивая музыку.

Братья в грязных комбинезонах показались из-за «шевроле», вытирая руки тряпками.

Если Пако и Пико и правда были близнецами, по виду их сказать этого было нельзя – первый был высоким, худым и вихрастым, второй – крепким и коротко остриженным. Семейное сходство проявлялось, только когда их губы разъезжались в широкой белозубой улыбке.

– Это тот самый друг, о котором я вам говорил, – сказал Таунхаус.

Братья повернулись к Эммету с той же широкой улыбкой. Затем Пако кивнул в сторону дальнего конца гаража.

– Она там.

Эммет и Таунхаус пошли за близнецами к последнему отсеку, где стояла машина, накрытая брезентом. Вдвоем они сдернули ткань – под ней оказался нежно-голубой «студебекер».

– Это моя машина, – сказал Эммет удивленно.

– Она самая, – ответил Таунхаус.

– Как она здесь оказалась?

– Дачес оставил.

– Она на ходу?

– В общем, да, – сказал Пако.

Эммет покачал головой. Дачес делал, что хотел, где хотел и когда хотел – и объяснению его действия не поддавались. Но, раз машина вернулась к Эммету в рабочем состоянии, искать смысл в поступках Дачеса необходимости не было.

Бегло осмотрев машину, Эммет остался доволен тем, что царапин на ней не прибавилось. Но открыл багажник – и мешка с вещами там не нашел. Хуже того: он приподнял накрывавший запаску войлок, и конверта там тоже не оказалось.

– Все в порядке? – спросил Таунхаус.

– Да, – ответил Эммет и с тихим щелчком закрыл багажник.

Обошел машину, взглянул в кабину сквозь ветровое стекло и повернулся к Пако.

– Ключи у вас?

Пако посмотрел на Таунхауса.

– Да, у нас, – сказал Таунхаус. – Но есть еще кое-что.

Он не успел объяснить подробнее, потому что с порога мастерской раздалось злое:

– Какого хрена?!

Эммет предположил, что это мистер Гонсалес, раздраженный бездельем сыновей, но, обернувшись, увидел идущего к ним Мориса.

– Какого хрена, – повторил Морис медленнее, выделяя каждое слово.

Таунхаус тихо объяснил Эммету, что это его двоюродный брат, подождал, пока Морис дойдет до них, и только тогда снизошел до ответа.

– В чем дело, Морис?

– Отис сказал, ты ключи ему хочешь отдать, и я просто поверить не мог.

– Теперь смог?

– Но машина – моя.

– Твоей она никогда не была.

Морис изумленно уставился на Таунхауса.

– Ты же видел, как этот шизик кинул мне ключи.

– Морис, – сказал Таунхаус, – ты всю неделю у меня поперек горла стоишь – и знаешь, с меня хватит. Давай ты перестанешь путаться под ногами, пока не пнули?

Морис сжал зубы, зло взглянул на Таунхауса, отвернулся и ушел прочь.

Таунхаус покачал головой. Потом, назло Морису, нахмурился с таким видом, словно пытался вспомнить, о чем таком важном и взрослом говорил, пока его так бестолково не перебили.

– Ты хотел рассказать ему про машину, – подсказал Пако.

Таунхаус вспомнил, кивнул и снова повернулся к Эммету.

– Я вчера сказал полицейским, что не видел Дачеса, но они, похоже, не поверили. Сегодня утром приезжали опять, опрашивали людей в округе. Вроде: не видел ли кто двух белых парней – у меня на крыльце или за рулем голубого «студебекера».

Эммет на миг закрыл глаза.

– Именно, – сказал Таунхаус. – Во что бы Дачес ни влез, влез он туда, похоже, на твоей машине. И раз замешана твоя тачка, рано или поздно полиция решит, что и ты замешан. Поэтому я упрятал ее сюда, а не оставил на улице. Но есть и другая причина: когда дело доходит до покраски, братьям Гонсалес нет равных. Правда, парни?

– Los Picassos, – ответил Пико, и это было первое, что он произнес за всю их встречу.

– Когда мы над ней поработаем, ее мать родная не узнает, – сказал Пако.

Братья засмеялись, но поняли, что ни Эммет, ни Таунхаус не смеются с ними, и затихли.

– Сколько это займет?

Братья переглянулись, и Пако пожал плечами.

– Если начнем завтра и дело пойдет хорошо, то закончим к… понедельнику?

– Sí, – кивнул Пико. – El lunes.