Шоссе Линкольна

Признаюсь, в кабинет директора я входила уже не в лучшем расположении духа. Я только успела взбить белки, а из-за звонка пришлось выключить духовку и спустить все в раковину. Но стоило открыть дверь и увидеть, что на стуле у стола директора Хаксли сидит Билли и смотрит в пол – и я вспыхнула. Мне достоверно известно, что никогда в жизни у Билли Уотсона не было причины прятать глаза. А раз он их прячет, значит, кто-то несправедливо его застыдил.

– Итак, мы оба здесь, – сказала я директору Хаксли. – Что случилось?

Оказалось, что после обеда в школе была учебная тревога. Прямо посреди урока, когда дети занимались, прозвенело пять звонков, после которых ученикам положено залезть под парты и прикрыть головы руками. Но, по всей видимости, когда звонок прозвенел и мисс Купер напомнила детям, что надо делать, Билли отказался.

Билли нечасто отказывается что-то делать. Но когда отказывается, это отказ с большой буквы «О». И сколько бы мисс Купер ни уговаривала его, ни настаивала и ни ругала, под парту Билли не лез ни в какую.

– Я пытался объяснить Уильяму, что цель учебной тревоги лежит в обеспечении его собственной безопасности, – сказал директор Хаксли. – И что, отказываясь следовать инструкциям, он не только подвергает опасности себя, но и создает прецедент неповиновения, который в дальнейшем может поставить под угрозу жизнь и здоровье других людей.

Годы не пощадили директора Хаксли. На макушке поредели волосы, и поговаривали к тому же, что у миссис Хаксли в Канзасе есть дружок. Так что, думаю, его можно было бы пожалеть. Но в начальной школе мне директор Хаксли не то чтобы нравился, и я не видела особенных причин менять свое к нему отношение.

Я повернулась к Билли.

– Это правда?

Билли кивнул, не поднимая головы.

– Может, расскажешь нам, почему ты отказался следовать указаниям мисс Купер, – подсказал директор Хаксли.

Билли в первый раз за все время посмотрел на меня.

– В своем введении к «Компендиуму» профессор Абернэти говорит, что герой никогда не поворачивается к опасности спиной. Он говорит, что герой всегда встречает ее лицом к лицу. Но как я смогу встретить опасность лицом к лицу, если сижу под партой и прикрываю голову руками?

Откровенность и здравый смысл. На мой взгляд, по-другому это не назовешь.

– Билли, иди подожди меня в коридоре, – сказала я.

– Хорошо, Салли.

Билли – по-прежнему с поникшей головой – вышел из кабинета. Когда дверь закрылась, я повернулась к директору.

– Директор Хаксли, – сказала я, изо всех сил стараясь сохранить дружелюбный тон. – Вы хотите сказать, что спустя девять лет после того, как Соединенные Штаты Америки одолели фашизм во всем мире, вы отчитываете восьмилетнего мальчика за то, что он отказывается прятать голову под стол, как страус в песок?

– Мисс Рэнсом…

– Я не ученый. Больше скажу: в старших классах у меня была тройка по физике и четверка с минусом по биологии. Но даже мои скудные знания подсказывают мне, что столешница не защитит ребенка от ядерного взрыва – равно как и зачесанные назад волосы не защитят ваш скальп от солнца.

Знаю, что говорить так было не по-христиански. Но меня уже вывели из себя. И оставалось только два часа, чтобы снова разогреть духовку, испечь торты и принести их в церковь. Не время было посыпать булочки сахарной пудрой.

И только подумайте: когда через пять минут я выходила из кабинета директора Хаксли, было решено, что храбрец по имени Билли Уотсон будет назначен ответственным за учебную тревогу в целях обеспечения безопасности ученического состава. С тех пор, когда раздавалось пять звонков, Билли не прятался под партой, а обходил классы с блокнотом в руке и следил за тем, чтобы другие соблюдали инструкции.

Как уже было сказано, я знаю Билли лучше, чем почти кто-либо другой – знаю даже, как он попадает в неприятности.

Поэтому ничто не может оправдать мое удивление, когда, трижды постучав в дверь ванной, я все же открыла ее и увидела бегущую из крана воду и распахнутое окно – но не Билли.

Эммет

Проехав с милю по петляющей грунтовой дороге, Эммет начал подозревать, что свернул не туда. Мужчина на заправке сказал, что слышал фамилию Уолкоттов, и велел Эммету ехать еще восемь с половиной миль по шоссе 28, а потом свернуть на грунтовку с кипарисовиками по краям. Эммет сверял расстояние по одометру, и, пусть он слабо представлял, как выглядит кипарисовик, он повернул, когда по краям дороги возникли какие-то хвойные деревья. К счастью, дорога была слишком узкая, чтобы разворачиваться – Эммет ехал дальше и несколько минут спустя наткнулся на большой деревянный дом у озера, у которого стояла машина Вулли.

Затормозив у «кадиллака», Эммет вылез из машины и подошел к озеру. Время близилось к вечеру, и вода была настолько неподвижной, что отражала разномастные облака и сосны на другом берегу, создавая иллюзию горизонтальной симметрии мира. Только большая голубая цапля, потревоженная звуком захлопнутой дверцы, взлетела над мелководьем и скользила теперь бесшумно над самой водой.