Шоссе Петля

Васнецов уехал домой с тяжелым сердцем. Вёл машину в среднем ряду, не выше шестидесяти, потому что чувствовал, что плохо контролирует ситуацию на дороге. Нервное напряжение, скопившееся в ожидании этого дня, отпустило, но взамен пришла опустошенность. Тело налилось усталостью, а голова раскалывалась. До восьми часов он знакомился с выкладками Тарасова: новый главбух полагал, что большую часть дыр в бюджете пока еще можно заткнуть. Но Васнецов слушал Тарасова рассеяно, каждую минуту ловя себя на том, что его так и тянет обернуться к окну. Несколько раз он украдкой взглянул на улицу, но Малахитовой не увидел. И всё же был уверен, что она где-то там, на другой стороне дороги. Стоит и сверлит пронзительным взглядом его затылок.

- В общем и целом, непреодолимых кризисов не бывает, - добавил Тарасов, складывая свои бумаги в кожаную папку. – Бывают не выявленные причины, но причину вы уже выявили и устранили.

- Да, да, - отстраненно кивнул Васнецов.

- Одно плохо, Валентин Григорьевич, - Тарасов помялся. – Она всех сотрудников перессорила. Нездоровый климат в коллективе. Деньги ведь воровала, из карманов прямо, из сумочек… Вы бы поговорили с людьми, а? Пусть успокаиваются.

- Я поговорю, - отозвался Васнецов.

Откровение о том, что Малахитова наживалась не только по-крупному, но и мелко крысятничала, выглядело сейчас маловажным.

Важным сейчас не выглядело ничего. Уволив главбухшу, он будто потратил на это все силы, сколько было.

____

-2-

В субботу Васнецов напросился в гости к другу, за город. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь, кто не станет крутить пальцем у виска и не посоветует сходить к психиатру. Игорь Сотченский не верил в психиатров и умел хорошо слушать, а по роду своей деятельности мог бы, не исключено, даже объяснить что-то из происходящего. Охранник на въезде в элитный поселок сверил госномер авто со списком гостей, поднял шлагбаум и указал Васнецову место на парковке.

Выйдя из машины, Васнецов вдохнул насыщенный кислородом воздух и впервые за последние дни не ощутил запаха дешевых духов, которыми брызгалась госпожа Малахитова. Запах преследовал его днем и ночью, но ночевал-то он дома, где, конечно, нога Малахитовой не ступала. Хотя из кабинета духам тоже давно пора выветриться. Едкий аромат будил в подсознании страсть к паскудным приключениям, которую нормальные люди в себе тщательно давят.

А ведь Малахитова – сексуальная баба.

Если отбросить ее жуткие манеры и вспышки бешенства, она определенно привлекательна. Совсем недавно ей исполнилось пятьдесят три года, к которым она сохранила точеную фигуру и рельефную задницу. «Предложи она мне переспать, - думал Васнецов, - я бы уже не смог ее уволить».

Да, но, сталкиваясь с Малахитовой ежедневно, подобных заскоков он за собой не замечал. Кстати, почему? А, вот. Лицо. Ее лицо. Очень худое, слишком неподвижное даже в гневе, кости черепа едва обтянуты бледной кожей.

Васнецова едва не вырвало на ровно подстриженный газон. Само желание секса с Малахитовой несло в себе нечто некрофильское. Поэтому раньше таких диких идей у него не возникало. Всё равно, что по-серьезному задуматься о том, чтобы трахнуть покойницу. Только именно по-серьезному, не давая своей фантазии никаких поблажек. Вообразить себе ЭТО во всех деталях.

И во всех, черт бы их побрал, последствиях.

***

Ненадолго его мысли потекли другим направлением. Шагая по гравиевой дорожке, он с завистью рассматривал роскошные двух- и трехэтажные коттеджи в европейском стиле.

Ландшафтные дизайнеры плотно насадили всесезонные крупномеры, создав здешним обитателям собственную экосистему. Со своей зарплатой генерального директора Васнецов не мог позволить себе поселиться в таком вот местечке. И даже если весь тарасовский оптимизм не окажется профанацией (вера Васнецова в главбухов катастрофически упала), возможность такая появится не раньше чем через года три-четыре. Которые неплохо бы еще прожить.

Игорь Сотченский нигде не работал без малого восемь лет и катался как сыр в масле. Всего-то удачно сходил с друзьями на новый год в клуб. На спор с Васнецовым он взялся «снимать» девушку за соседним столиком… Впоследствии он ссылался на свою якобы интуицию, и, может быть, даже не врал, ибо до него на барышню не польстился ровно никто. Какая-то вся на взводе, как сжатая пружина, чересчур накрашенная блондинка, нервная, с бегающими глазами. Она залпом пила шампанское бокал за бокалом, отвечала на шутки и комплименты Сотченского взрывами истерического смеха, а в разгар веселья вдруг подхватилась и уехала домой на такси. Оставив Игоря в полном недоумении и проигравшим Васнецову вискарь.

Любопытный по натуре Сотченский еще со школы только и делал, что допытывался до скрытой сути непонятных ему явлений.

Опросив клубных завсегдатаев, он переварил полученные «показания», и вот тут-то у него появился план.