Шоу гремящих костей

– Да… ртуть! Так она выглядит, если разбивается ртутный градусник! – Яна добила своих оппонентов окончательно. – И поверьте мне, там ее было не с одной сотни градусников! – В палате повисла неловкая пауза, Яна, с заметно порозовевшими щеками, продолжила: – Я собрала всю ртуть в пылесос и отправила ее на экспертизу. Пока я собирала всю эту гадость, мне самой стало плохо, появились те же симптомы, с которыми Диана обращалась в медицинские учреждения. Конечно, у нее это было все более выражено, но оно и понятно. Я возилась с этой чертовой ртутью несколько часов, а сколько дней, месяцев Диана с детьми дышали ее парами. Вот так вот, Сан Саныч, вы не знали, от чего болеет Диана? Ее отравляли медленно, жестоко… Поэтому, когда я услышала, что мы стали жертвами отравления, я смела предположить, что и это не было случайностью. Естественно, я не знаю, кто травил Диану ртутью, но можно сделать вывод, что в то памятное чаепитие положила яд в повидло именно Дарья Михайловна, так как только она приходила к вам в то время. Когда Диана придет в себя, в чем я не сомневаюсь, она вспомнит, что наверняка оставляла ее одну на кухне, хотя, может быть, преступнице хватило всего нескольких секунд, чтобы сделать свое черное дело, пока хозяйка отвернулась к плите.

– Я помню, что они сидели вместе на кухне, а потом Диана пришла в комнату за сумкой гостьи, где у той лежали лекарства, которые ей срочно понадобились, – произнес заметно побледневший Арнольд Иванович.

– Вот! О чем я и говорю! Наверное, пироги с мясом уже выпекались в духовке, поэтому их испортить Дарье Михайловне не удалось. Вмешать яд в тесто она бы уже не успела, слишком мало времени отсутствовала Диана на кухне, да и руки она свои бы испачкала. Поэтому, скорее всего, Дарья Михайловна быстро высыпала или влила свой яд в джем, то есть в начинку для булочек, и размешала ложкой.

– Я поражаюсь, Яна, ты рассказываешь так, словно все видела, что происходило до твоего приезда, – сказал Арнольд Иванович.

– Это все мой ум, – ответила Яна. – Только Дарья Михайловна могла положить яд в повидло, и только она могла травить Диану в ее собственной квартире! Когда я обнаружила ртуть, я не стала никому ничего рассказывать, чтобы не спугнуть преступника, так как я сразу поняла причину недомоганий Дианы. Поэтому я и решила задержать ее подольше в чужой квартире. Единственное, что я спросила у бывшей сокурсницы, кто из знакомых имел доступ в ее квартиру, ну вы понимаете, чтобы была возможность нашпиговать пол ртутью.

Так вот, мужчин у Дианы не было, немногочисленные подруги в ее однокомнатную квартиру тоже редко заходили. Только у соседки был запасной ключ от Дианиной квартиры, и еще часто приходила в гости к Диане некая тетя Шура. Думаю, не стоит вам говорить, что я подозреваю Дарью Михайловну. Я побывала у нее в квартире под предлогом, будто мне нужно кое-что взять из вещей Дианы, и сковырнула ногтем кусочек обоев в ее комнате на стене, общей с Дианиной квартирой. Что делать, я мало верю в то, что преступник сам готов умереть, убивая свою жертву. Хотите знать, что я там обнаружила? – спросила Яна, хотя по лицам слушающих ее мужчин было видно, что ее вопрос неуместен. – Под обоями у соседки Дианы проходит лист какого-то металла. Может быть, таким способом Дарья Михайловна решила себя обезопасить от едких паров или облучения? Я думаю, эту квартиру должны обследовать эксперты. А вдруг эта припасливая бабулька рассыпала в цветочных горшках Дианы уран с плутонием? Помнишь, Карл, как она выясняла, какой предстоит ремонт? Будем ли мы перестилать пол? Она очень интересовалась этими вопросами. Еще бы! Вся ее работа насмарку! Когда узнала, что я все-таки меняю пол, она откровенно расстроилась, ведь Диане уже недолго оставалось, судя по ее участившимся потерям сознания. Как эта бабулька боялась, что я обнаружу страшную находку! Я сделала все, чтобы она не заподозрила, что я нашла ртуть.

– Яна, то, что ты говоришь, абсурдно по своей сути; теоретически и практически Дарья Михайловна могла все это проделать, но скажи мне, для чего это все ей нужно было? Это какую же изощренную изобретательность надо было проявить? И, главное, ради чего?! – воскликнул Арнольд, выражая всеобщую мысль.

– А это я выясню, будьте уверены, – лицо Яны стало серьезным и сосредоточенным.

– Почему тогда в тяжелом состоянии оказались ты и Диана, когда все женщины в доме ели сладкие булочки? – не унимался Карл.

– Я съела их больше остальных, я была голодна, к тому же питаю слабость к свежей выпечке, – смутилась Яна.

– Да. Моя мать практически мучного и сладкого не ест, она полбулки съела, – сказал Арнольд, – а с детьми Дианы вообще беда, они очень плохо едят. Диана с ними бьется, я покупаю гостинцы, а девчонки все равно мало кушают, у них совсем нет аппетита. Наверняка и злополучных булок они съели тоже немного.

– Поэтому отравление у Татьяны Федоровны и девочек прошло легче, чем у Яны, – сказал Карл.

– Я точно знаю, что Диана съела только одну булку, – произнес Арнольд, – почему она тогда в таком тяжелом состоянии?