Шпага для библиотекаря

– Ну, братцы, пора и нам! – крикнул поручик, и гусары, выстроившись в колонну по три, порысили по следам фуражирских повозок. Едущий справа от меня Рафик вытащил из ольстра пистолет и осмотрел кремнёвый замок – не подведёт ли, когда дойдёт до настоящего дела? Я же потрогал заткнутый за пояс револьвер. Как, всё же здорово, что не надо гадать, не вытрусилась ли с полки пороховая затравка, и даст ли искру кремень? Наган – оружие надёжное, точное и убойное, особенно на малых дистанциях. Семь выстрелов подряд серьёзное преимущество в предстоящей кавалерийской сшибке, и я намеревался использовать его на полную катушку. Наполеоновские конные егеря – рубаки серьёзные, и я не испытывал иллюзий по поводу своих шансов в поединке на клинках – и оставалось надеяться, что противник закончится раньше, чем патроны в барабане. В кармане, правда, побрякивала горсть «маслят», но проку от них, с моим-то навыком обращения с наганом, скорее всего, будет немного. Вот, разве, попробовать тактику, описанную ещё Алексеем Толстым в «Хмуром утре»? Помнится, там будённовские конармейцы действовали слаженными двойками – впереди скакали матёрые рубаки с тяжёлой рукой, из числа тех, кто способен одним ударом развалить противника до седла, а их сопровождали стрелки с револьверами и карабинами. Может, и мне стоит держаться в стороне от общей свалки и помогать своим, отстреливая супостатов по одному? Кто-то, правда, может возразить, что неэтично, но как по мне – так дёшево, надёжно и практично. Война есть война, любители чересчур этичного поведения здесь долго не живут…

Т-дах!

Карабин лягнул в плечо и передовой казак – судя по лычкам на погонах, урядник и командир маленького отряда – кубарем скатился в траву. Гжегош сноровисто передёрнул затвор и поймал в прорезь прицела следующего.

Т-дах!

Нес этот раз пуля досталась лошади – чалому, с белыми чулками, дончаку. Тот заржал, вскинулся на дыбы – и повалился придавливая наездника.

«… не до него, егеря разберутся…»

Клинг-кланг-клац!

Стреляная гильза вылетает прочь, ладонь скользит вперёд, досылая новую порцию смерти калибром три линии в патронник. Т-дах!

Третий виснет в стремени, конь уносит его прочь, острие висящей на темляке сабли, на темляке чертит по земле прерывистую линию. Затвор клацает, но стрелять больше не в кого – конные егеря уже рубят четвёртого казака. Тот пытается отбиваться, но противник беспощаден – высверк кривого клинка, на бородатой харе наискось вспыхивает кровавая черта. Второй француз наклоняется в седле, вытягивает руку с пистолем. Выстрел – и последний бородач, так и не сумевший выбраться из-под убитого коня, утыкается раздробленным затылком в серо-жёлтую пыль – в такую кровь впитывается почти мгновенно, оставляя тёмные пятна…

Победа! Пся крев, победа!

Гжегош встал и вышел из кустов, держа карабин наизготовку. Он мог себя поздравить с верным решением: перебитые казачки наверняка пошли по их следу, отделившись от более крупного отряда, который в это самое время рвал на части основной обоз. А значит, он не зря настоял на том, чтобы отобрать самые важные книги и погрузить их отдельно – и не в обозную фуру, а в телегу, отобранную у местных пейзан. К телеге прилагался хлопец лет двенадцати, назвавшийся сыном деревенского кузнеца. Гжегош подробно расспросил его о тропах, ведущих через болота, посулил щедрое вознаграждение и припугнул, что в случае обмана самолично вздёрнет на ближайшей осине и его самого, и его родителей с братьями, не забыв, разумеется, спалить дом. «Проводник» проникся, и не успел обоз отъехать от ДК на пару километров, как он указал на отделяющуюся от просёлка тропу, ведущую примерно в нужную сторону. Оставалось только сделать вид, что поправляешь сбрую крестьянской лошадки, впряжённой в телегу, а когда обоз уедет вперёд – незаметно свернуть.

Пет, Гжегош не собирался бежать, бросив французов. Мера предосторожности, всего лишь – он опасался, что обоз может быть на обратном пути перехвачен казаками или легкокавалерийским отрядом русских, и предпочёл добираться до цели другим маршрутом, отдельно от основной группы. Су-лейтенанту, возглавлявшему фуражиров, было не до того: об был разозлён потерями, понесёнными его отрядом в схватке со взбесившимся трактором потерями, и мечтал поскорее убраться подальше от проклятого ДК. Он легко согласился на План Гжегоша, выделил ему охрану из двух конных егерей, и даже черкнул записку – в ней он заверял первого же встреченного поляком французского офицера, что «податель сего выполняет особо важное задание, требуется оказать ему содействие и как можно быстрее доставить в штаб дивизии Люилье».