Шпага Софийского дома (Новгородская сага - 1)

- Да, кобзарь очень подозрителен, - затряс черной шевелюрой Гвизольфи. - И не только тем, что не знает известных канцоне... - таманский итальянец потянулся к кувшину - промочить горло.

- Я видел много слепцов, досточтимый синьор Олег, - выпив, продолжал он. - Я тебе скажу, этот кобзарь - очень странный слепец. Было похоже, что он словно бы нас рассматривал... Да и вообще - вышел из корчмы впереди мальчишки-поводыря!

Олег Иваныч задумался. А ведь точно! И ему самому ведь показалось тогда, будто кобзарь смотрит на него из-под низко надвинутой на самые глаза шляпы.

Но где его искать-то теперь - этого чертова кобзаря?

- А чего его искать? - усмехнулся шляхтич. - Кобзари эти, скоморохи, дудари всякие, завсегда на Ярохином дворе сшивались. Пойдем, пан Олег, вместе сходим, хлопца твоего поищем!

Вместе? Кто б отказывался...

- Кстати, пане Ольшанский, - вспомнив, на ходу поинтересовался Олег Иваныч, - ты Федора-то вчера встретил?

- А ты думаешь, ясновельможный, с чего у меня башка с утра трещит? Встретил, конечно.

Вскочив на коней, польский шляхтич Ольшанский, итальянский еретик Гвизольфи и старший дознаватель Олег Иваныч Завойский помчались на поиски Гришани. С ними - и посол Панфил Селивантов, не мог оставить в беде приятеля. Впереди, на пегом коне с украшенной гусиными перьями сбруе, скакал, указывая дорогу, пан Кшиштоф. За ним, не отставая, несся Олег Иваныч, на особо крутых поворотах чиркая шпагой о дома обывателей. Процессию замыкал синьор Гвизольфи с прихваченным из корчмы кувшином. В коротком черном кафтане, в такого же цвета берете с черным пером, с развевающимся за плечами плащом, тоже черным. Ну как есть еретик, даже по внешнему виду! Впрочем, почтенный синьор Гвизольфи не очень-то и скрывал свои взгляды, надеясь на принятую в Великом княжестве Литовском терпимость, острую саблю, друзей да покровительство сюзерена - князя Михаила Олельковича, с коим теперь и собирался отъехать в Новгород, а потому был весьма рад знакомству с "синьором Олегом Иванытчем" - влиятельным новгородским господином. Никого из католического и православного мира не боялся синьор Гвизольфи, а уважал немногих: знаменитого, давно умершего к тому времени поэта Данте Алигьери, киевского митрополита Григория и познанского каноника Михаилу Коперника, что во время тевтонской войны так здорово дал прикурить крестоносцам, обороняя замок Фромборк.