Шпага Суворова

Среди них находились сподвижники Петра Великого во главе с Александром Меншиковым, генералиссимусом российских войск, портреты-миниатюры Румянцева, Потемкина, Суворова, Кутузова, большое количество миниатюр советских полководцев, героев гражданской войны. Вот Василий Иванович Чапаев в развевающейся за спиною бурке летит на стремительном скакуне в атаку на белых. Рядом — миниатюры Ворошилова, Буденного и Фрунзе, идущих впереди полков Красной Армии; тут же миниатюра комбрига Котовского и Николая Щорса.

Несколько часов, проведенных у врача, пролетели незаметно. Он поделился своими замыслами. Ему хотелось во что бы то ни стало собрать портреты русских полководцев от самых древних времен и до наших дней. И на этом пути врач-собиратель сделал уже немало. Не скрою, его замыслы увлекли, захватили меня.

Трудно было удержаться, чтобы не задать врачу вопрос о миниатюре Суворова. Выяснилось, что он действительно слышал о медальоне с портретом Суворова, но, к сожалению, не мог подсказать, где его следует искать.

На этом мы и расстались.

__________

Через несколько дней поезд увозил меня в Москву.

Москва! На нее я возлагал большие надежды. Почему-то казалось, что только теперь, после долгих и напрасных поисков, мне удастся напасть на след медальона.

Прямо с вокзала я направился к известному искусствоведу, Савве Евграфовичу.

Мне повезло: Савва Евграфович оказался дома. Он принял меня приветливо и проводил в свой рабочий кабинет. Здесь, поудобнее усевшись в креслах у большого письменного стола, я рассказал ему о цели своего приезда.

Внимательно выслушав меня, Савва Евграфович на некоторое время задумался, видимо что-то припоминая, а потом с загадочной улыбкой проговорил:

— Зачем вы сюда приезжали? У вас в Ленинграде, у одного любителя, хранится медальон из нескольких миниатюр о Суворове. Эти миниатюры обрамлены ореховой оправой, композиционно составляющей одно целое. Это, видимо, то, что вам нужно.

— Как, неужели и вы знаете о медальоне? — спросил я с удивлением.

— Почему же мне не знать того, что является моею специальностью, последовал ответ.

— Уважаемый Савва Евграфович, скажите, пожалуйста, — видели ли вы медальон?

— К сожалению, не видел.

— Знаете ли вы адрес, где он находится?

— Приблизительно.

— Какой же?

— Ленинград, улица Рубинштейна, бывший дом Толстого.

— Фамилия владельца медальона?

— Не знаю.

— Савва Евграфович, — взмолился я, — как же так?

— Пусть вас это не пугает. Улица знакома, дом стоит на месте. Остальное — пустяки. Разыщете.

И вот снова в дороге. По правде сказать, я не очень-то верил в успех дела. Хотя сообщение искусствоведа и окрылило меня, но все это еще было каким-то далеким и неизвестным.

В Ленинграде меня ожидал сюрприз. На столе в моей комнате лежала записка. Аполлинария Сергеевна приглашала к себе. «Нужны по срочному делу», — писала она.

Немедленно отправляюсь к ней.

Старушка, видимо, ждала.

— Садитесь! — приветливо проговорила она. — Слушайте радостную весть. Найден адрес владельца медальона.

Не выдержав, я вскакиваю со стула, подбегаю к Аполлинарии Сергеевне.

— Какой же адрес?

— Да недалекий — здесь, в Ленинграде.

— Какой? Не томите!

— Улица Рубинштейна, бывший дом Толстого.

— Ну, а дальше?

— Что дальше?

— Квартира? Фамилия?

— Этого-то мне не сказали.

Вот уже второй человек называл улицу, дом — и только.

Аполлинария Сергеевна смеется.

— Бывший дом Толстого — это не Ленинград. Пораскиньте умом. Денек-другой поищете и найдете медальон.

Вечером следующего дня я уже беседовал с управляющим домом на улице Рубинштейна.

Из его слов я понял, что разыскать владельца медальона в доме, который имеет двенадцать корпусов, а каждый корпус — по пять или шесть этажей, будет не совсем-то легким делом.

По моей просьбе управляющий домом созвал в конторе всех дворников и объяснил, что от них требуется.

— Назовите квартиры, в которых есть старинные картины, большие или маленькие, — попросил их управляющий домом.

Старший дворник, работавший в этом доме больше двадцати лет, посоветовался со своими товарищами и довольно уверенно сказал:

— Идите в квартиру триста одиннадцатую. Там проживает Вавилов. Квартира у него богатейшая, картинами все стены увешаны. Видно, большой любитель картин Вавилов.

Не скоро удалось дозвониться в триста одиннадцатую квартиру. Наконец послышались шаги, чуть-чуть приоткрылась дверь, и чей-то голос произнес:

— Кто здесь?

Я назвал себя.

— Без дворника пустить вас не могу, — сказал человек за дверью.

— Хорошо, — согласился я, — сейчас его приведу.

Не успел я еще со старшим дворником подойти к двери, как ее кто-то быстро распахнул, и мы очутились в полутемном коридоре, заставленном разными вещами. В квартире было несколько комнат. В одной, куда нас пригласил хозяин, стены были сплошь увешаны картинами в тяжелых рамах…

— Вы не из художественного фонда? — спросил меня владелец этих богатств. — Хотите приобрести для музея картины? Пожалуйста! У меня, как видите, выбор имеется.

Он достал из письменного стола какой-то список, очевидно перечень принадлежащих ему картин, и попросил с ним ознакомиться.