Шпана

– Уболтал ты меня, брателло, – сказал я ему, – беру тебя в помощники. Слушай вот, чего я за сегодняшний день накопал по этому направлению.

И далее я вывалил ему всё, что мне сказал мастер Лука, девица Роза и Ванька Чижик. Лёха помолчал некоторое время, переваривая большие объёмы информации, а потом начал задавать вопросы.

– Про первый след я всё понял – это бандит Шнырь и его подручные, но ты вроде только что про второй чё-то говорил?

– Говорил, – легко согласился я, – почему-то мне сдаётся, что Шнырь с подельниками тут совсем не при делах, а кто-то разыграл их втёмную. Ну сам посуди – какой смысл Шнырю убирать сына одного из главных людей на ярмарке? Я сколько не думал на эту тему, ничего не придумал, Шнырь одни неприятности только себе наживёт, а выгоды ни одной не вижу.

– А если ему заплатили?

– Тогда плата должна быть очень большой – если всё выплывет на поверхность, старшему Башкирову достаточно только глазом моргнуть, и не будет больше никакого Шныря… так что не понимаю я этого…

– И каким-же второй след по-твоему должен быть? – не унимался брат.

– Кому-то этот Виктор, а может даже и его папаша, очень сильно поперёк дороги встал, у меня есть на примете пара человек, которых можно примерить на эту роль, но я их тебе пока не назову… сам догадайся, если говоришь, что у тебя мозги есть.

Лёха обиженно засопел, но возражать не стал, а просто сказал:

– Назавтра у тебя какой-то план есть? Если есть, говори, помогу с этим планом, а нет, то пошли спать уже.

– Есть у меня план, есть, успокойся, – ответил я, – завтра утром и расскажу, а сейчас и точно спать пора, а то завтра как варёные раки ползать будем, если не выспимся.

А утром после завтрака я определил фронт работ апостолам (Пашка было заартачился, мол я тоже хочу расследовать преступления, но я осадил его на место, мол успеешь ещё, а пока макароны давай обеспечивай), а мы с Лёхой ушли на тот берег по второму мостику. По дороге я посвящал его в свои планы, а он глубокомысленно кивал, глаза у него при этом горели неугасимым пламенем.

– Понимаешь, братан, – говорил я на ходу, – преступника поймать это тебе не щи сварить, это сноровка нужна. Преступники они разные бывают, в основном конечно там и расследовать-то нечего, обычная бытовуха – водки пережрал например и спьяну зарезал собутыльника… или жену приревновал к соседу и зарезал обоих… или ограбил кого тёмной ночью, а заодно и зарезал терпилу, чтоб не раскололся в полиции… с этим всё ясно, как с белым днём. Но у нас, похоже, немного другой случай.

– А полиция же тоже этим наверно занимается? – вдруг спросил Лёха.

– Конечно занимается, куда ж она денется, но у меня не было таких инструкций сотрудничать с полицейскими, так что всё сами, всё сами…

– А что у нас за случай? – продолжил допытываться брат.

– А то ты сам не знаешь – убит сын одного из самых богатых людей нашего города. Да что там города, он и во всей России-то далеко не на последних ролях будет, Матвей-то Емельяныч. Дело, как говорят умные люди, резонансное, это тебе не пьяная драка в трактире Рукомойникова.

– А как там, кстати, с трактиром Спиридона? – спросил брат, – кто рулит-то после смерти хозяина?

– Я не интересовался, наверно наследники какие есть… а нет, так продадут кому-нибудь, желающие найдутся.

– Понятно… так и куда мы идём, ты так и не объяснил? Что там делать будем?

Я вздохнул и пояснил брату, куда я его веду и что там собираюсь сделать, он похлопал глазами, а потом сказал, что здорово это я придумал, но он может и получше – и выдал свой вариант развития событий. Тут уже пришла очередь хлопать глазами…

– Ну ты дал, брателло… – только и смог вымолвить я, – согласен на твои условия, прямо вот сейчас и приступим, как доберёмся до Китайских рядов.

Но ни к чему мы приступить не успели в этих самых рядах, потому что в одном тёмном переходе между двумя близко расположенными рядами нам обоим дали по голове неустановленные лица. Очнулся я, короче говоря, в большом и тёмном помещении со связанными за спиной руками. Тут было сыро и пахло мукой и плесенью, не иначе подвал какого-нибудь лабаза, подумал я. Рядом кто-то зашевелился, я перевернулся на спину, подтянул ноги к себе и попытался встать… не удалось, меня еще и за трубу какую-то привязали очень коротким поводком. Но кто лежит рядом, я разобрал – брательник это был, кто ж ещё-то.

– Ты как там, живой? – осторожно спросил я Лёху.

– Вроде живой, – отозвался он слабым голосом, – голова только гудит.

– Ну ещё б она не гудела после такого удара… ты не заметил, кто это такие были?

– Не видел я их никогда раньше, два мужика в армяках… бородатые оба.

– Руки у тебя тоже за спиной связаны? – спросил я.

– Да… встать не могу… а до ветру хочется, аж страсть – под себя что ли ходить?

– Терпи, чё, – только и смог посоветовать ему я, – или перекатись на бок, да вон в ту сторону помочись.

Но ни перекатиться, ни сделать чего-то ещё он не успел, потому что открылась дверь в дальнем углу подвала, помещение немного осветилось дневным светом, потом загорелась свеча и к нам подошёл некто во всём чёрном. И я его узнал… это был тот самый Шнырь.