Шпана

На слабо, значит, решил меня взять, родной – да зарадибога, подумал я, заряжая ружьишко. Сделал поправку – предыдущая серия-то у меня влево-вниз съехала, так я выцеливал чуть повыше. В итоге получилось даже лучше, три десятки и две девятки. Степан был впечатлён.

– Лады, приходи завтра со своими арбалетами, после обеда где-нибудь, поговорим…

Я кивнул и подался по второму своему делу – к павильону с простым, как гвоздь, названием «Товарищество Тринклер и партнёры», он тут совсем неподалёку располагался, на углу Пожарской и Нижегородской. Зашёл внутрь, поздоровался с молодым приказчиком, который сидел у углу и читал местную газетку, остальное пространство тут занимали несколько двигателей в разной степени сборки-разборки, а на стенках висели красочные плакаты с теми же двигателями в различных разрезах и проекциях.

– Здравствуйте, – с порога сказал я, – меня зовут Александр, работаю на башкировской мельнице над усовершенствованием некоторых технологий, и нас очень заинтересовала ваша продукция, не расскажете вкратце, что тут у вас и как работает?

Молодой человек мигом оживился, отложил свою газетку в сторону, взял в руки длинную указку и подвёл меня за руку к первому макету.

– Меня зовут Людвиг Карлович (вот так раз – немец!), а это бескомпрессорный нефтяной двигатель высокого давления, также называемый «Тринклер-мотор». Это как паровой двигатель, но работает не на дровах, а на нефти.

– На сырой нефти? – уточнил я, – или на её фракциях?

– Да, на сырой, – с некоторым удивлением подтвердил Людвиг, – сейчас проектируются варианты с бензином и мазутом, но они пока не доведены до рабочего состояния. Так что пока только сырая нефть. Четыре цилиндра крепятся на коленчатом валу, впрыск топлива осуществляется, когда поршень идет из верхней мертвой точки в нижнюю, зажигание осуществляется при обратном проходе, далее следует рабочий ход, удаление сгоревших газов и возврат в верхнюю точку. Очень экономичная конструкция по сравнению с аналогичными аппаратами Дизеля и Стюарта, коэффициент полезного действия достигает 25–28 %, чуть не вдвое выше.

– А там что? – спросил я, махнув рукой в сторону остальных макетов.

– Это двухтактный образец, – ответил приказчик, показав на ближайший механизм, – а там шестицилиндровый вариант.

– И какую же мощность развивает например этот вот четырёхцилиндровик? – продолжил свои расспросы я.

– Этот на двадцать лошадиных сил, – ответил тот, – а позвольте узнать, для каких именно целей вам понадобился такой мотор?

– Охотно, – согласился я, – охотно – дело в том, разлюбезнейший Людвиг Карлович, что сейчас мы разрабатываем агрегат по выпуску одной новинки из муки, вырабатываемой башкировской мельницей. И для этого агрегата абсолютно необходим мотор приличной мощности, такой вот как у вас например. Существующий паровой двигатель нас несколько не устраивает…

– Очень любопытно, – продолжил заинтересованный приказчик, – очень… давайте договоримся таким образом – сейчас я вам конечно не скажу ни да, ни нет, мне нужно связаться с руководством в Петербурге.

– С Густавом Васильевичем?

– Да, с ним – и в зависимости от его ответа мы продолжим переговоры… со своей же стороны обещаю всевозможное содействие. А можно лично посмотреть на вашу работу? – вдруг спросил он, – мне это было бы очень интересно.

Ну и что я ему покажу, подумал я…

– Знаете, – осторожно ответил я, – работы наши пока в самом начале, смотреть там, грубо говоря, пока не на что, но вот через неделю в это же самое время приходите пожалуста, на башкировские мельницы, вторая механическая мастерская, будем рады.

На этом мы и распрощались с разлюбезнейшим Людвигом Карловичем, и я отправился обратно к свои баранам… апостолам то есть конечно. Апостолы пахали в поте лица, один на токарном станке, другой на сверлильном. Посмотрел, чего они там наваяли, вроде неплохо, н напильником конечно дорабатывать придётся. А Лёха сидел набычившись в другом углу мастерской и пытался соединить цевье арбалета с металлической дугой, ничего у него не получалось. Отобрал у него и то, и это, оценил исполнение дуги – вроде неплохо, просверлил два новых отверстия в дуге и присобачил ее на ложе.

– Молодец, почти всё правильно сделал, сейчас ещё спусковой механизм допилить и тетиву натянуть, потом пойдём испытывать.

Апостолы бросили свои сверлильно-токарные дела и подтянулись поближе.

– А мы чё, мы тоже хотим, – сказал, шмыгнув носом, Пашка, – чё мы всё сверлим и сверлим не пойми чё…

– Все пойдём испытывать, вопросов нет, – заявил я, – а сейчас у нас обед.