Шпана

– Чернорабочие и те, кто только пришёл, по пятаку в день получают. Я вот уже двугривенный, а старшей мастера и до рубля доходят.

– Нормально, – не стал привередничать я, – завтра с утра и определимся.

– Ты мне лучше вот что расскажи, – неожиданно попросил Палыч, – жена сказывала, что у тебя одёжа городская была, верно?

– Была, – подтвердил я, – только порвалась она и испачкалась, вот я и сменил её.

– Я не про это, – отмахнулся тот, – раз одежда городская, значит ты из города сюда попал, а ближайший город у нас это Нижний – верно?

– И это верно, дядя Антон, – продолжил я, понимая уже, к чему он клонит.

– Значит скорее всего ты из Нижнего и попал сюда к нам, а значит надо будет тебе туда съездить, может на месте определишься, откуда ты и кто ты. Нельзя же беспамятным всю оставшуюся жизнь ходить, верно?

– Да, конечно, – промямлил я, чтобы что-то сказать, а так-то мне совсем не светило возвращаться в Нижний, где меня с нетерпением ждала куча заклятых друзей. – Но это не завтра и не послезавтра. К концу недели съезжу наверно… сколько тут до города-то добираться?

– Это смотря как, – ответил Антон, – если верхом на лошади, так час всего, а на телеге или пешком поболе будет, к обеду попадёшь на ярмарку, если выйдешь пораньше.

На этом мы с ним и закончили наши переговоры, а наутро после завтрака (стакан молока с пшённой кашей из печки) он меня с собой потащил.

– Ну вот наш завод, – сказал он, когда мы добрели до входных ворот, на которых было написано, что это «Компания Нижегородской машинной фабрики», – сейчас я тебя сдам с рук на руки одному товарищу, а сам вон в тот цех пойду (и он указал, в какой). Заходи, когда с тобой что-нибудь прояснится.

И он сдал меня с рук на руки пожилому суровому мастеру в очках (!), первый раз в этом времени вижу человека в очках. Прохором Михалычем представился, начал допрашивать:

– Как звать, откуда, чем раньше занимался?

Пришлось скормить ему ту же историю, что я только что прогнал Гордеевне с Антоном, он задумчиво выслушал, потом пригласил в цех, в другой, не в тот, куда Антон ушёл.

– С паровыми машинами знаком? – спросил он меня, похлопывая по боку как раз таки такую машину.

– Насколько я могу вспомнить, да, имел дело, – осторожно отвечал я.

– Ну тогда попробуй запустить вот эту, она у нас два дня сломанная стоит – если запустишь, тогда продолжим разговор, – и он махнул рукой, разрешая мне заняться делом, а сам отошёл в сторонку, чтобы не мешать.

– Инструменты тут ведь понадобятся, – сказал я ему в спину.

Он развернулся и выдал мне коробку с инструментами, я мельком глянул – вроде всё необходимое тут имеется. Ну и начал ковыряться с машиной… битых два часа мне понадобилось, чтобы только найти неисправность, вымазался, как чёрт, но нашёл. Если уж быть совсем точным, их две было, неисправности – первая, это перегрев коренных подшипников, затянуто было слишком сильно, вылечилось ослаблением затяжки, ну и смазки туда я, конечно, не пожалел добавить. Но это, так сказать, полбеды было, а главная-то проблема заключалась в золотнике, точнее в зазоре между ним и золотниковым зеркалом. Из спускной камеры, короче, валил густой струёй пар, а кривошипы с шатунами стояли как вкопанные. Пришлось целиком заменить оный золотник, оказавшийся сильно покоробленным и не подлежащим восстановлению.

Через три полных часа агрегат заработал, как новенький. А тут и мастер Михалыч подоспел, обошёл машину кругом, внимательно послушал, как там стучат её внутренности и остался вполне удовлетворён.

– Считай, вступительное испытание ты прошёл успешно, пойдём в заводоуправление – буду рекомендовать тебя в свои помощники. С испытательным сроком, конечное дело…

– А жалование мне какое положат? – решил я включить шкурный вопрос.

– А вот на месте и определимся… не боись, не обидим, – покровительственно ответил мне Михалыч и повёл в заводоуправление.

В заводоуправлении мне не сказать, чтобы сильно обрадовались, пришлось ещё минимум трижды повторить свою легенду про потерю памяти, но в итоге мне было сказано сегодня таки погулять, пока тут организационные вопросы порешаются. А вот завтра с раннего утреца и подходи. А пока свободен.

Ну я сильно не расстроился, поблагодарил ещё раз душевного мастера Михалыча и отправился в цех, где работал Антон. Нашёл его довольно быстро (вообще довольно странная система безопасности в этом времени – хоть бы кто спросил меня, что это ха хрен тут в рабочее время ошивается, никому это интересно не было), Антон оторвался от текучки на пару минут, выслушал меня, а потом сказал, что всё, кажется, хорошо, иди домой и отдыхай. А вечером дополнительно поговорим.

И я пошёл домой… ну как домой, дома у меня теперь же не было, к Гордеевне, короче говоря, я пошёл. Возле дома на завалинке сидел малец Архип и широко зевал, прикрывая рот рукой.

– О, здорово, Саня, – обрадовался он мне, – как там на заводе у тебя прошло?

– Всё хорошо, Архип, – ответил я, – с завтрашнего дня меня берут помощником мастера в первый корабельный цех.

– Ну и ладушки, есть хочешь?