Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг. [Литрес]

«Диссидент королевских кровей», или Луи-Филипп Первый, король-гражданин

Чтобы понять характер и образ мысли короля Луи-Филиппа Первого, нам придется сначала присмотреться к его отцу. С именованиями будет непросто, предупреждаю сразу: до того как стать королем, Луи-Филипп Первый был Луи-Филиппом Третьим, герцогом Орлеанским, а его батюшка – Луи-Филиппом Вторым, герцогом Орлеанским. Поэтому предлагаю, чтобы не путаться, старшего Луи-Филиппа называть просто Филиппом, а сыну оставим двойное имя. Все-таки король, надо проявить уважение.

Начнем с того, пожалуй, что Филипп приходился правнуком тому самому Филиппу Орлеанскому, который когда-то был регентом при несовершеннолетнем Людовике Пятнадцатом. О неприязни старшей и младшей ветвей рода Бурбонов вы уже знаете, повторяться не стану. И те, и другие – потомки Людовика Тринадцатого, только представители старшей ветви Бурбонов становились королями Франции как происходившие от старшего сына, Людовика Четырнадцатого, а младшие оставались герцогами Орлеанскими, поскольку происходили от Филиппа Орлеанского, младшего братишки Короля-Солнца. Вспомнили?

За неделю до своего 22-го дня рождения Филипп женился на Луизе Марии Аделаиде де Бурбон, которая после смерти отца должна была стать богатейшей женщиной страны. Да Филипп и сам был далеко не беден. Такое финансовое благополучие сразу делало его потенциально опасным. Женитьба не превратила Филиппа в спокойного и верного супруга, он как был бабником, так и оставался, и внебрачных детей у него родилось несчитано. Но на одной из его дам остановлюсь подробнее, поскольку ее имя вы наверняка помните из уроков русской литературы: мадам Жанлис. Да-да, и у Толстого, и у Пушкина, и у Достоевского, и у Гоголя, и у Белинского, и у Лескова… В девятнадцатом веке на русский язык были переведены 54 ее произведения, и, надо заметить, пользовались они большой популярностью, хотя оценивались литераторами как легкое чтиво или даже книжки для детей.

Стефани-Фелисите Дюкре де Сент-Обен родилась в дворянской семье, в 17 (по другим источникам – в 15) лет была выдана замуж и стала графиней де Жанлис. В 26 лет получила должность компаньонки Луизы Марии, жены Филиппа, через несколько месяцев стала его любовницей, а уже в следующем году родила от него внебрачную дочь. Филипп был в таком восторге от красоты и ума графини, что сделал ее воспитательницей своих детей, одним из которых как раз и был наш Луи-Филипп, родившийся в 1773 году. Сначала, конечно, мадам Жанлис воспитывала только дочерей Филиппа, но позже ей доверили и мальчиков. Впрочем, насчет внебрачной дочери (в ряде источников указывается ее имя: Памела Саймс) тоже бабушка надвое сказала, недавние исследования этот факт не подтверждают или как минимум ставят под сомнение. Дело в том, что вместе с дочерьми Филиппа росли и воспитывались две девочки, сестры по фамилии Саймс, считавшиеся англичанками, поскольку мадам Жанлис полагала, что постоянное общение с детьми разных национальностей существенно облегчает изучение иностранных языков. Ну, с этим спорить невозможно. А вот истинное происхождение одной из девочек так до сих пор и не уточнено окончательно.

Жанлис была приверженцем идей просвещения и либерализма, которые разделял и Филипп, и которые прививались его детям. Сам Филипп ратовал за конституционную монархию, твердо придерживался принципов Дени Дидро, Жан-Жака Руссо и Вольтера. Он находился в оппозиции еще при старом короле Людовике Пятнадцатом, выступал против ряда реформ, за что и был отлучен от двора. Диссидент королевской крови, да еще с кучей денег – фигура опасная. В политическом конфликте 1789 года герцог принял сторону третьего сословия, которое решило отделиться от Генеральных штатов и образовать Национальное собрание.

Полученный в наследство дворец Пале-Рояль Филипп Орлеанский давно уже превратил в общественное место, открытое для всех французов за исключением пьяниц и совсем уж неподобающе одетых людей. Поскольку дворец – частная собственность, полиция не имела права туда входить с обысками и проверками, и это способствовало тому, что Пале-Рояль стал центром политической жизни Парижа, клубом, где встречались якобинцы, источником распространения революционных идей и фактически местом зарождения революции, на сторону которой Филипп и перешел в 1789 году. В октябре 1789 года герцог Орлеанский инициировал «женский марш» на Версаль, и хотя сам вроде бы оставался в стороне, делая вид, что он ни при чем, было понятно, кто стоит за этим мятежом. Недаром же толпа, окружившая королевскую резиденцию, скандировала: «Да здравствует Орлеан! Да здравствует король Орлеанский!».