Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

Косвенные улики, несомненно, компрометировали его, но их нельзя было счесть окончательно изобличающими. Впоследствии, давая интервью «Правде», Буданов хвастался, что лично «вычислил Гордиевского в рядах сотрудников ПГУ КГБ». Но на этом этапе у него все еще не было железных доказательств, а его педантичный законоведческий ум мог быть доволен лишь тогда, когда удалось бы поймать шпиона с поличным или вырвать у него полное признание вины, причем желательно именно в таком порядке.

А в Лондоне команда Ноктона на двенадцатом этаже Сенчури-хаус не находила себе места от волнения.

«Мы чувствовали тревогу и огромный груз ответственности, — говорил потом Саймон Браун. — Пожалуй, мы уже примирялись с тем, что Олег едет навстречу своей гибели. Но тогда я думал, что мы приняли верное решение, иначе бы я попытался отговорить его. Это выглядело как просчитанный риск, управляемая азартная игра. В конце концов, мы же с самого начала понимали, что сильно рискуем. Такая уж наша работа».

Перед отъездом Гордиевскому нужно было выполнить одно задание для КГБ: оставить «закладку» для нелегального агента, недавно прибывшего в Британию и действовавшего под кодовым именем Дарио[69]. Обычно операциями с нелегалами в Британии занимался какой-нибудь сотрудник линии «Н» в резидентуре, однако это задание сочли настолько важным, что его выполнение возложили на нового резидента лично.

В марте из Москвы прислали 8 тысяч фунтов стерлингов в неотслеживаемых двадцатифунтовых банкнотах с распоряжением передать эти деньги агенту Дарио.

Деньги можно было бы просто вручить нелегалу сразу по прибытии, но КГБ никогда не делал выбор в пользу простых решений, если можно было придумать что-нибудь позаковыристее. Операция «Граунд» была наглядным примером подобного чрезмерного усложнения.

Для начала в техническом отделе резидентуры изготовили полый искусственный кирпич — тайник для купюр. Дарио должен был просигнализировать о своей готовности забрать деньги, оставив пометку голубым мелом на столбе уличного фонаря с южной стороны площади Одли неподалеку от американского посольства. Гордиевскому же было поручено оставить нафаршированный деньгами кирпич (положив его в полиэтиленовый пакет) на полосе дерна между дорожкой и оградой на северной стороне Корамс-Филдс, парка в Блумсбери. О получении передачи Дарио должен был сообщить, прилепив кусок жевательной резинки к верху бетонного столба возле паба Ballot Box у станции метро «Садбери-Хилл».

Гордиевский описал детали операции Брауну, и тот передал их в МИ-у.

Вечером в субботу, 18 мая, Гордиевский повел дочерей поиграть в парк Корамс-Филдс. Без пятнадцати восемь он оставил в условленном месте пакет с кирпичом. Единственными людьми в окрестностях были женщина, катившая коляску с младенцем, и велосипедист, возившийся с цепью своего велосипеда. Женщина эта была одним из опытнейших экспертов наружного наблюдения из МИ-у, и в коляске у нее была незаметно спрятана фотокамера. Велосипедистом же был Джон Деверелл, глава отдела «К». Через несколько минут на аллее парка показался быстро шагавший человек. Наклонившись, чтобы подобрать пакет, он на полсекунды остановился, и этого оказалось достаточно, чтобы скрытая камера поймала его лицо. Человек торопливо зашагал в северном направлении, и Деверелл покатил за ним следом, но потом тот нырнул на станцию метро «Кингз-Кросс». Деверелл быстро припарковал свой велосипед и бросился вниз по эскалатору, но было слишком поздно: агент уже растворился в толпе. Не удалось МИ-у и засечь человека, прилепившего жевательную резинку к бетонной тумбе рядом с невзрачным пабом на северо-западе Лондона. Этот Дарио оказался очень ловким профессионалом. Гордиевский отправил в Москву телеграмму, рапортуя об успешном выполнении операции «Граунд». Уже то, что ему поручили выполнить такую секретную миссию, само по себе наводило на мысль, что ему все-таки продолжают доверять.

Все еще оставалось время выйти из игры, исчезнуть. Но во второй половине дня в воскресенье Гордиевский распрощался с женой и детьми. Он понимал, что, быть может, никогда больше их не увидит. Он старался не показывать своих чувств, но, пожалуй, поцеловал Лейлу и обнял Анну и Марию чуть крепче, чем обычно. А потом сел в такси и поехал в Хитроу.

10 мая в четыре часа дня Олег Гордиевский, проявив невероятное мужество, поднялся на борт самолета «Аэрофлота» и вылетел в Москву.

Часть третья

Глава 12 Игра в кошки-мышки

Гордиевский снова проверил все замки, внутренне молясь о том, чтобы произошла ошибка. Но нет, ему не померещилось: третий замок — точнее, внутренний засов, которым Олег никогда не пользовался и давно потерял ключ от него, — оставался заперт. Значит, Гордиевский под колпаком у КГБ. «Вот и все, — мелькнуло у него в голове, а спину прошиб холодный пот. — Скоро меня прикончат». Теперь в любой момент, когда КГБ заблагорассудится, его арестуют, подвергнут допросу, выпытают все до последней тайны, а потом убьют. Его ждет «высшая мера наказания» — пуля в затылок и безымянная могила.