Шпион, которого я убила

— Ангел, душа, какая разница. Как хорошо, что вы зашли! — вдруг воскликнула Милена, потом подозрительно прищурилась на что-то у ног Евы, нащупала на шее очки на веревочке и нацепила их. — Вы только подумайте, — покачала она головой, — до чего в нашем доме крысы стали странные! Если народ не станет бороться за экологию, мутации среди низших форм победят высшие формы!

— Это не крыса, — Ева, не глядя, ногой задвинула назад болонку. — Это собака редкой породы. Она со мной.

— А-а-а, неуверенно кивнула Милена. — О чем я говорила?

— Как хорошо, что я зашла.

— Ну конечно! Я с утра звоню вам по телефону с карточки, а мне противно так объявляют, что вы… Постойте, как же это? Что вы находитесь вне пределов!

Представляете?

— Вне пределов досягаемости. Я пришла и слушаю вас очень внимательно.

— Чай заварился. Вам разбавлять кипятком?

— Нет.

— Отлично. Я тоже привыкла, знаете, пить только из заварочного. Так вот. Я хотела вас попросить, поскольку вы в КГБ на хорошем счету, устройте мне, пожалуйста, естественную кончину.

— Как это? — Ева не устояла на ногах и села на табуретку.

— Согласитесь, что естественная кончина для человека моего возраста вещь достаточно простая. Нет, если бы я лежала в постели, писала под себя и доводила собес требованиями места в доме инвалидов, то, конечно, быстрое отравление или меткий выстрел пошел бы всем только на пользу. Но я ведь никому не причиняю беспокойства, а последние дни вообще получаю от жизни массу удовольствий и развлечений!

— Я ничего не понимаю, — развела руками Ева. — Почему вы думаете, что вас должны убить?

— А зачем же вы тогда пришли? — хитро прищурилась Милена над чашкой.

— Я?.. Милена, вы узнали в театре человека и теперь считаете, что вашей жизни угрожает опасность? Кто это был? Назовите, пожалуйста, имя, я вас очень прошу!

— Я же вам сто раз сказала, что это был Бобер! — досадливо поморщилась Милена.

— Почему он должен вас убить?

— Я его узнала, он меня узнал, странно, что вы задаете такие вопросы, это же банально. Он вел дело моего мужа, изощренно пытал его и меня приглашал на допросы пару раз. Я, правда, сразу потеряла сознание, как только он показал свои поделки из человеческой кожи. Допроса не получилось. Потом он стал у вас в КГБ большим человеком, то ли секретным агентом, то ли начальником какой-то нелегальной бригады, стал ездить по заграницам. Денег всегда имел много.

— Он… — задумалась Ева, — показал вам звезду, голубка или…

— Серп с молотом, такой, знаете, уже высушенный. — Милена показала пальцами приблизительный размер, соединив указательные и большие пальцы друг с другом. — Странный цвет имеет человеческая кожа после обработки и сушки.

— Вы знаете, как его сейчас зовут? — напряглась Ева.

— Нет. Не интересовалась, хотя могла. Лет двадцать назад он совал мне в лицо иностранный паспорт и билеты на самолет в Канаду.

— В Канаду, — стонет Ева, потом резко хлопает ладонью по столу:

— Вы можете поехать со мной в театр?

— Нет, конечно.

— Почему?

— У меня много дел. Сейчас ко мне придут несколько очень уважаемых граждан подписать договор об уходе за мной и об обеспечении моего захоронения после смерти. А вы хотите, чтобы я поехала в театр и еще раз, глядя в глаза, подтвердила агенту КГБ, что у меня прекрасная память?!

— Это какой-то бред, честное слово! — не выдержала Ева, вскочила и закрыла дверь кухни перед соседом. — Извините, оставьте нас одних! — прокричала она сквозь прозрачное стекло. — Какие уважаемые граждане? Что это вы устраиваете?

— Аукцион.

— Милена, перестаньте сходить с ума, я вас очень прошу, покажите мне этого человека, и вас никто после этого не тронет, умирайте себе на здоровье естественной смертью!

— После этого, конечно, никто не тронет, а вот перед этим меня сто раз пристрелят! И я не схожу с ума, а стараюсь помочь Надежде, потому как ей и так сейчас не сладко. А вы не прыгайте, пейте чай. Как с вами трудно беседовать, ей-богу, вы какая-то нервная, или спешите куда?

На Еву посмотрели прищуренные глаза, умело обведенные черным, под аккуратно выщипанными и накрашенными бровями.

— Ладно, — сдалась Ева. — Я села. Я никуда не спешу. Давайте по порядку. Вы устраиваете аукцион.

— Да. Кто мне больше покажется человеком надежным и честным, тому я и напишу дарственную на комнату с условием прав владения после моей смерти.

Надеюсь, бог даст, хватит интуиции и жизненного опыта выбрать хорошего человека, который выполнит все свои обещания по моим похоронам.

— Ладно, допустим, — Ева уже еле ворочала языком. Хотелось пить, но она видела, как Милена провела пальцем внутри чашки, проверяя ее на чистоту или что-то выковыривая, перед тем как налить туда чай. — При чем здесь Надежда?

— Надежда как раз должна оказаться ни при чем. Ей бы с похоронами своего заврежа разобраться на этой неделе. А представьте, приходит она с кладбища, а тут еще я валяюсь натурально трупом в коридоре?! За что ей такое?