Шпион, которого я убила

— брюнет сглотнул и вытер быстрым движением ладони пот с виска, — мне навстречу идет ну точно такой же, как я, тоже в черном костюме, в белой рубашке и красном галстуке, но блондин! Я, конечно, тут немного растерялся, но зажигалку по инерции из кармана взял и протянул ему руку для пожатия. Он, надо сказать, на меня уставился тоже с некоторой оторопью, потрогал свой галстук, протянул руку, а когда я ему сунул зажигалку — вот сдохнуть мне на этом месте! — удивился. Я так в отчете и написал, что он удивился. Удивленный такой, пометался немного, сел на шестой ряд с краю и задумчиво сидел, пока не погас свет и его не попросили освободить место. Я дал наблюдателям знак, те с максимумом осторожности и минимумом присутствия должны были следить за блондином, что они и делали весь первый акт до чертиков в глазах. Перед самым антрактом я снял галстук, мы довели объект до туалета, посетили с ним место общего пользования и по четыре минуты каждый помыли руки, а он все из кабинки не выходит. Прозвенел звонок на второй акт. С одной стороны, у нас приказ его вести как можно дольше, чтобы связи определить. С другой стороны, не выходит же! Короче, дождались мы начала акта, вошли в туалет, а блондин уже застрелен на унитазе неизвестным и совершенно не замеченным нами объектом. Дальше события развивались так. Я остался в туалете. Мои коллеги доложили немедленно по телефону о чрезвычайном происшествии и распространились по зданию, проводя беглый осмотр. Спустя четыре с половиной минуты в туалет вошла молодая женщина. Я залез ногами на унитаз в последней кабинке и присел. Она кого-то искала, увидела ноги блондина, зашла в соседнюю кабинку и посмотрела сверху. Быстро выбежала. Как показало наблюдение, она прямиком отправилась в зал, в темноте проползла на четвереньках к крайнему креслу шестого ряда, ползала на полу, потом вышла из зрительного зала и проследовала на свое место работы — за кулисы сцены.

— Как вела себя эта женщина в туалете? — спросила Ева. — Когда увидела труп на унитазе?

— Она выдула пузырь из жвачки, и он лопнул. Ни визга, ни крика не было.

А может, — предположил брюнет после некоторого раздумья, — она инфантильная?

Ева вскинула на него удивленные глаза. Брюнет покраснел.

— Это работница костюмерного цеха, которая подрабатывает иногда и уборкой сцены. Ее осмотрели почти сразу же. Сначала провели наружный осмотр, а потом, когда она уже уходила из театра домой, более тщательный в спецфургоне, — продолжил худой.

— А что вы искали? Зажигалку? — спросил Кошмар.

— В том-то и дело, что зажигалку мы уже не искали. Зажигалку мы нашли у мертвого блондина, как только разрешено было его обыскать. В данный момент личность убитого устанавливается.

— Ребята, а зачем вам отдел внутренних расследований? — не выдержала грустного вида разведчиков Ева.

— Ну, тут ведь как… Мы сначала были очень заняты телом, — словно нехотя, внимательно отслеживая выражение лиц своих напарников, заговорил самый старший. — А потом, конечно, просмотрели пленку в зажигалке блондина. Короче, не та пленка.

— Как это — не та?

— Подлинные чертежи торпеды. Просто чертовщина какая-то. Наше начальство обязательно напишет вашему начальству, то есть вам, товарищ Кошмар, докладную и предписание завести на нас дело. Я думаю, эта докладная уже лежит у директора Службы.

— А нам — впору пойти и застрелиться! — Брюнет не выдержал медленного и спокойного повествования старшего.

— Есть вопросы. — Кошмар встал и потоптался на месте, не обнаружив достаточно свободного места, чтобы пройтись туда-сюда. — Почему вы обсуждаете со мной предполагаемые действия вашего начальства?

— Так мы же со всей душой. Когда к вам в отдел внутренних расследований вот так приходили подколпачные? А мы пришли. Нас завтра, может, уже посадят под арест. Будете брать, показания по всей форме. А пока мы разговариваем по дружбе.

— Мне это все равно — по дружбе или по службе, — заметил Кошмар.

— Э, нет, не скажите. Вам ли не знать про секретность? Как только нас арестуют, перечень закрытых тем будет тут же определен. А пока мы их не знаем, ответим на все вопросы. — Старший поджал ноги, чтобы Кошмар подошел к окну. — Занавесочку все-таки не открывайте, не надо.

— Как на вас вышла военная разведка?

— Разрешите? — Худой тоже встал и доложил:

— По предписанию четыреста двенадцать дробь восемьдесят три, при необходимости участия в деле специалистов определенного профиля предпочтительно привлекать к разработке операции не штатских, а служивых людей. Военного специалиста затребовал наш отдел разработок. В план операции он посвящен не был, задание получил узкоконкретное.

— И получается, что и в первый и во второй раз у вас пропала пленка с узкоконкретными изменениями и появилась неизвестно откуда пленка с настоящими чертежами торпеды, — подвела итог Ева. — Что говорят ваши фактурщики?

— Что пленка и материалы, на ней отснятые, были подготовлены в лаборатории, по уровню оснащенности максимально приближенной к нашей.

Отпечатков, естественно, никаких.