Шпион, которого я убила

Пробираясь в темноте вниз, она думает, сколько заплатит прима. Усевшись в костюмерной перед зеркалом, медленным движением оттирает с губ помаду, комкает окрашенные салфетки и поглядывает на часы. Потом она идет в гардеробную, минует длинные ряды стоек с костюмами, чихает от пыли и слышит, как кто-то еще пробирается между костюмами, стуча по полу пуантами. Наденька приседает, задерживает дыхание. Балерине пробираться в пачке трудно, она чертыхается. Наденька привстает и видит в соседнем проходе над стойками покачивающееся черное перышко. Она опять приседает, на корточках пролезает под костюмами и оказывается в другом проходе. Садится на пол, смотрит на часы, поглаживая рукой синий бархат висящего рядом длинного платья, кое-где изъеденного молью. Отследив минутную стрелку, Наденька встает и оглядывается.

Балерина стоит через два прохода со стойками. Она растеряна. Увидев Наденьку, вздыхает и неуверенно улыбается. Глядя в глаза друг другу, женщины идут к выходу, разделенные стойками, причем Наденька идет на цыпочках и тянет шею с озабоченностью на лице, а балерина — возбужденно дыша приоткрытым ртом. Когда стойки с костюмами между ними кончаются, они неуверенно касаются друг друга кончиками пальцев, потом Наденька захватывает холодную тонкую ладонь и тянет за собой, раздвигая костюмы, в безопасный угол.

— Где ты была, антракт кончается?! — шепчет балерина, пока Наденька, присев, помогает ей снять пачку.

С трудом стащив вниз колготы, Наденька становится на колени, некоторое время смотрит перед собой на совершенно выбритый лобок, осторожно проводит по нему рукой, поглаживая, и вдыхает душный запах пудры и дезодоранта.

— Хочешь меня как-нибудь обозвать? — спрашивает она, медленно снимает очки и кладет их на пол.

— Да нет же, быстрей!

— Раздвинь ноги. Вот так. Мне раздеться?

— Господи, да шевелись, скоро выход! — Прима хватает Надежду за волосы и прижимает ее голову к низу живота.

Через пять минут Наденька помогает приме одеться. Балерина смотрит сквозь нее. На щеках горят красные пятна, она шумно дышит, уже полностью подготовив себя к роли, уже не человек, уже женщина-лебедь, удовлетворенная любовью и убирающая с дороги соперницу.

Отстучав пуантами, она убегает, так и не обнаружив Наденьку в угаре удовольствия и предчувствия тысячи глаз, которым она сейчас отдастся. Наденька поднимает с пола очки и пересчитывает деньги. Деньги пахнут дезодорантом и пудрой. Прибегают две девочки — помощницы костюмера. У «белого лебедя» оторвалась подвязка. Они шумно возятся с коробочкой «скорой помощи», выдергивая друг у друга изогнутую иголку.

Надежда уходит в туалет. Долго моет рот, губы, потом лицо. Разглядывая себя в зеркале, наблюдает, как сбегают по щекам капли воды. Вздыхает и идет на сцену за кулисы.

Она сидит у занавеса на полу, обхватив колени руками, смотрит снизу, как «черный лебедь» совсем рядом, в потоках яркого света крушит пространство своим пронзительным танцем. Замирают, забыв дышать от восторга, девочки из кордебалета, топчется за их спиной обслуга — монтировщики сцены, буфетчицы из кафе и помощники костюмеров. Открыв рот и распахнув глаза, рядом с Надеждой замерла, прижав к груди руки в перчатках, сегодняшняя уборщица сцены.

Пока восхищенный зал хлопает после па-де-па, люди за сценой медленно приходят в себя. Наденька встает и устало плетется в костюмерную.

— Вот это талант! — слышит она за спиной. — Глаз не отвести.

— Да. Она сегодня в ударе. Я ее в прошлый рассмотрела. Так себе. А сегодня она очень энергична, просто летает.

— Ой, девочки, я ведь умру, а так не станцую!

В мастерской Надежда, гордо вздернув подбородок, устойчиво устанавливает одну ногу и поднимает в стоячем шпагате другую. Захватив ее рукой, она заводит поднятую ногу за голову и смотрит на пожилого мастера в рабочем фартуке. Он стоит, косолапо расставив ноги в стоптанных тапочках, и укоризненно качает головой. Надежда опускает ногу и становится в кедах на кончики пальцев, подняв над головой напряженные руки.

— Балерина ты наша, — вздыхает мастер, — рукава готовы?

— Леон, как ты думаешь, что такое — транссексуал? Мастер задумался.

— Сама придумала? Наденька кивнула.

— Ну, что тут сказать. Во-первых, перестань меня называть собачьим именем. Леонид Львович, можешь запомнить? Во-вторых, если кто прискребется, сделай умное лицо и скажи, что это — сексуал в трансе или бисексуал и трансвестит в одном флаконе. Ну, поняла?

— Поняла-а-а, — тянет Надежда с восхищением. — А что такое сексуал?

— Занимающийся сексом саксаул. Хватит болтать. Берись за рукава, пока я тебе задницу не надрал.

— В конце получилось грубо, Леоннид Львович.

5. Учительница