Шпион, которого я убила

— Браво! — захлопала в ладоши Далила. Маргарита сняла очки, легкой улыбкой красиво очерченного рта вернула лицу сообразность макияжа и прически, а бриллиантам — блеск.

— После педагогического института два года курсов при Щукинском, я помню, — вздохнула Ева. — Зачем тебе это?

— Разве я плоха как актриса? — удивилась Маргарита.

— А разве этому можно научить?

— О, из того болота комплексов и психологических проблем, которые меня одолели в детстве и юности, выбраться можно было только таким образом. Играть, играть и еще раз — играть! Почему Барычева играет Кармен в ее возрасте, при ее комплекции и с таким голосом? А вы через десять минут забываете и про возраст, и про комплекцию? Потому что она страстная стерва. Из всех певиц этого театра она самая страстная и самая стерва. А именно это и составляет основу образа Кармен.

— Кстати, про Кармен. — Далила огляделась, и глаза ее округлились. — Почему-то никого нет. — Она осмотрела вестибюль — совершенно пустой. У столиков буфетчицы собирали грязную посуду. — Как это?!

— Уже двенадцать минут идет спектакль, — посмотрела на часы Маргарита.

— Не может быть, а почему я не слышала звонков?

— Далила, вы же сами сказали: «Пойдемте посидим за бутылочкой шампанского, чтобы нам никто не мешал», — улыбнулась Маргарита.

— Ева! — Далила в испуге вцепилась в ладонь Евы на столе. — Я оглохла?!

— Оглохла, ослепла и потеряла ориентацию. Не пей с незнакомками шампанское.

— Я…

— Ладно, пошли. Я тоже немножко потерялась во времени.

— А я допью. — Маргарита вылила в свой бокал шампанское из бутылки.

Дело было в том, что Ева не переносила театр ни как средство подачи определенной энергии, ни как демонстрацию красоты. Ни разу еще ни один спектакль не убедил ее в искренности напрягающихся до сильного крика, слюно — и потоотделения актеров. Она никогда не могла отстраниться от жалости к актерам, играющим жизнь, в то время как жизнь вертит ими, безропотными, в своем одиночестве заблудившимися среди множества условных судеб. Ее завораживали танец и музыка, но ровно настолько, насколько хватало собственного внутреннего ритма, внутреннего ощущения соответствия этой музыки и этого танца тому, что чувствует она. Иногда Ева просто стыдилась удовольствия, получаемого от совпадения своего ритма и ритма движения или музыки, наигранной музыкантами, потому что рядом были посторонние люди со своими восторгами. А восторг, как считала она, — дело сугубо интимное.

— Ты не можешь представить себе, что огромная толпа совершенно разных людей, затаив дыхание, слушает одного певца? — интересовалась как-то на эту тему Далила.

— Могу. Но это же какое насилие над толпой, какая искусственная сублимация восторга!

— Это не насилие, это просто в одном месте собрались единомышленники, и восторг — один на всех!

Ева попросила не трогать ее личный восторг и не распределять его общественно.

Сейчас, сидя рядом с Далилой, она расслабилась и занялась анализом имеющихся в ее распоряжении фактов.

Итак, агент нашей разведки приходит на «Дон Кихота» с подработанной пленкой. Чтобы отследить потом связи агента американской стороны и условия дальнейшей передачи, ведь высокопоставленному чиновнику Коупу уже предъявлено обвинение. Агент "А" — брюнет, обменивается рукопожатием с агентом "Б" — блондином, после чего блондина убивают в туалете. При нем обнаруживается пленка, но совершенно не та, которую ему передал агент "А". На сцене танцует Хосе. Интересно, были ли в те времена у мужчин, да еще служащих в подобном государственном учреждении, такие же облегающие рейтузы, как на этом танцоре?

Ева представила себе современную тюрьму и выход охранников в облегающих рейтузах, высоких сапогах, вышитых камзолах… Блондин, получивший пленку, был одет в точности так же, как и агент разведки. Получив пленку, он удивился, в растерянности побродил по залу, сел не на свое место, его потом согнали.

Работница театра, "Н", забегает в мужской туалет, обнаруживает мертвого блондина и тут же, во время спектакля, пробирается именно на то место, где сидел агент "Б", объясняя это поисками сережки. Если предположить, что разведка действительно передала блондину подработанную пленку, а у него впоследствии обнаружили пленку с совершенно другими чертежами и формулами, то получается, что пленок было две. Куда-то делась пленка с подработанными чертежами, заготовленными разведкой.

На сцене теперь — тореадор, весьма артистично управляющийся со своим плащом, красной тряпкой и «разъяренным быком», которого… Ева отбирает у Далилы бинокль. Точно! — танцует женщина, в какие-то моменты игриво прикладывая к голове выставленные указательные пальцы, что должно, вероятно, изображать рога. Ева начинает смеяться. Далила толкает ее в бок локтем. Кармен рядом с новым своим возлюбленным — тонким, словно устремленным вверх изящным тореадором — кажется глыбой. Ева вздыхает, косится на Далилу, чтобы определить, насколько та отстранилась от размеров и возраста Кармен, чтобы впасть во всеобщий экстаз от ее голоса.

Женщина-бык на арене, напрыгивающая на изящного тореадора. Это красиво!