Шпион под подозрением. Спасские ворота

Криченков скривил рот. Если бы только генеральный умел прислушиваться к намекам! Но советская политика никогда не отличалась тонкостью; здесь прокладывают себе путь дубинами. Жертвы неизбежны: либо политические принципы, либо — что бывает гораздо чаще — люди.

В общем-то, организовать оппозицию генеральному секретарю оказалось нетрудно — врагов у него хватало. Даже Криченкова удивило, как много высокопоставленных деятелей было готово вступить в борьбу. По их словам, нужно только открыть ворота крепости и впустить их. Нужен Иуда, который без лишнего шума выдаст жертву в нужный час.

Криченков встал. Этот час приближался.

39

— Вы готовы?

Порученец стоял в центре комнаты, среди открытых чемоданов, сумок и вороха оберточной бумаги. Первое семейство Советского Союза растерянно смотрело на него.

Елена облачилась во все черное. Солидность важнее элегантности; впрочем, черный цвет ей шел. Зато обе племянницы, несмотря на старания, по-прежнему походили на огородные пугала. «Одежду надо уметь носить, — подумал Порученец. — Хотя бедные девушки так плохо скроены, что любые наряды сидят на них как на корове седло».

Эдуард… ну, о нем Порученец позаботился заранее: отвел в сторонку и выдал темно-серый костюм и французский шелковый галстук, не слушая его протестов, что, мол, «для приема в Кремле костюм больно невзрачен».

— Тебе надо выглядеть в соответствии с ролью, — возразил Порученец, не уточнив, с какой именно.

Посадив родственников в машину, он шепнул сидевшему за рулем Виталию: «Поезжай. И учти: теперь тебе придется действовать по своему собственному разумению. Мне нечего посоветовать. Выкручивайся как можешь. И постарайтесь не ошибиться: ты сейчас между молотом и наковальней. Будь осторожен».

— А ты с нами разве не едешь? — спросила Елена, высунув руку и схватив Порученца за локоть.

— Приеду позже. У меня еще кое-какие дела.

— Ерунда! — заявила она, вылезая из машины. — Ты что-то скрываешь. Сказал нам только, что надо ехать в Москву на день рождения Михаила, поддержать его. И мы, простые люди, собираем вещички и едем. Почему? Зачем?

— Ваш приезд очень важен!

— Вот как?

— Елена… — Морщины на лбу Порученца стали как будто глубже. — Сегодня вечером должно кое-что случиться. Событие, которого мы ждем уже несколько месяцев, даже лет… — Он отвел ее от машины на несколько шагов. — Я знаю, вам будет нелегко. Но, честное слово, другого выхода нет. Вы скажете, что мы, мол, используем вас в своих интересах. Может, так оно и есть. А может, мы просим вас о помощи, как друга. — Он пожал плечами. — Простите нас. Простите сейчас — до того, как поедете!

Она все еще держала его за локоть.

— Вам мое прощение не нужно. Я просто бесполезная старуха. Ничего не сделала для своего сына с того самого дня, как больше тридцати лет назад он уехал в Москву. Тогда я уложила его вещи, собрала в дорогу еду и благословила на прощание, потому что я все еще верю в Бога. Сын не забыл об этом… — Елена вздохнула. — Он ничего не забывает. Ну а я…

Она сжала его локоть.

— Мать всегда готова помочь сыну. Пусть он уже мужчина, да еще такой важный, для меня он по-прежнему мой мальчик, ребенок, которого я брала на руки ночью, если он плакал; он бежал ко мне, когда падал и ушибался. Ведь это я его родила и отдала миру… Мы сделаем все, что потребуется. Каждый из нас.

Порученец проводил глазами автомобиль, который пересек пустырь и вырулил на шоссе. Когда машина исчезла из виду, он подумал: «Теперь уже нельзя повернуть вспять».

Маркус никогда не был пассивным наблюдателем. Никогда не ходил смотреть футбольные матчи, никогда не болел за свою сборную. Он всегда стремился действовать, играть, тренировать, организовывать.

Когда-то отец сказал ему: «Не жди, как я, сложа руки подарков судьбы. Выходи ей навстречу и бери инициативу в свои руки».

«Слова, только слова», — подумал Маркус, сидя на стуле и наблюдая, как фотограф готовится к убийству.

Нина Алексеевна ушла на работу, оставив их вдвоем в своей убогой квартире. На подоконнике валялись старые театральные билеты, на столе стояли немытые чашки, из которых утром пили кофе.

Уходя, она даже не попрощалась. «Но ведь мы говорим «до свидания», только если рассчитываем увидеться снова, — подумал Маркус. — Если же знаем, что встреча последняя, то и прощаться бессмысленно. Достаточно лишь кивнуть головой. Снабдить последним немым комментарием проведенное вместе время».

Он смотрел, как фотограф чистит пистолет. «Интересно, где это добывают оружие в России?»

Фотограф, казалось, прочитал его мысли.

— Табельное оружие, — сказал он. — Оставил себе после досрочного дембеля. Никто о нем и не вспомнил. Как выяснилось, на складе потеряли регистрационную книгу. — Он взвесил пистолет на ладони и угрюмо заметил: — Не думал, что доведется снова воспользоваться!

Маркус попытался поймать его взгляд.

— А может, и не нужно?..

Фотограф встал.

— Очень даже нужно. Жаль, конечно, но джентльменов тут нет. Нас вынуждают обстоятельства.

— Все вы так говорите.

— Значит, так оно и есть.

— Всегда можно найти другой выход…