Шпион под подозрением. Спасские ворота

Неприметный… Рассерт посмотрел на себя в зеркало. Вердикт был строг: лицо усталое, землистого цвета. Ну а чего ожидать после неудачного брака и долгого сидения в вашингтонских кабинетах? После тридцати лет рутины, которую нарушили только несколько сильных разочарований? Из дома на службу, со службы — домой. Как белка в колесе. Совсем не по-американски.

Рассерт стер салфеткой пятно на зеркале, вернулся в гостиную, сел в кожаное кресло и положил ноги на журнальный столик.

Да, он не рожден для величия — куда там! Его душу разъела скука. С понедельника по пятницу неизменно один и тот же маршрут, нудные заседания и деловые обеды, во время которых он только ел, но ничего не говорил. Годы работы на того или другого начальника, поездки на уик-энд в Шенандоу и Оушн-сити, общение с Биллом и Салли, Диком и Ханной, какие-то фильмы, концерты — жизнь, катящаяся по наезженной колее, без слез и страстей, к тихой, неприметной смерти. Точка. Конец пути.

«Но сегодня все иначе. Что бы ни случилось, сегодня — особенный день».

Рассерт встал и в последний раз обошел квартиру.

40

Он обнял ее и увел от улыбающихся, лоснящихся лиц, от бокалов и музыки в крошечную переднюю, где стояли два стула и письменный стол. Голос… да, голос был как будто его, но слова!.. Таких слов Елена не слыхивала прежде, и эти чувства мог испытывать кто угодно, только не он. Она слушала, едва вникая в смысл, и вдруг поняла, что жизненная сила покинула его, что этот монотонный голос точно отражает состояние его души. Ничего похожего на его выступления на партийных съездах, игры кончились. Перед ней стоял опустошенный, согбенный человек с глубокими морщинами вокруг глаз. В какой-то момент она перестала слушать. Рядом ее сын, ее мальчик, которого она сейчас заберет домой, защитит, окружит заботой… Пока мир не станет добрее и лучше, а русский народ не возьмется наконец за ум. Ему бы пойти по стопам отца, но он предпочел другую судьбу. В шестнадцать лет, как многие сверстники, он бывал замкнутым и апатичным, но когда пришло время, сумел принять решение самостоятельно. Елена вспомнила: вот он прощается с отцом… обходит письменный стол, идет к ней… Потом внезапно какой-то провал — и вот она сидит в передней на стуле со стаканом воды в руке, и голова у нее разламывается от боли. «Наверное, в обморок упала. Стыд-то какой! Пережить войну, оккупацию и все остальное — и упасть в обморок, потому что сын сказал мне, что собирается уехать».

Елена достала из рукава платок и вытерла лоб. «Надо держаться, надо быть сильной ради них: ради сына и Эдуарда, ради девочек и всех тех, кто остался дома…» Она обняла его на прощание с молитвой в сердце, которую он не мог услышать. Но времени плакать на его плече не было — они уже вышли к гостям, и кто-то подал ей бокал шампанского. «Чудесный вечер!» — сказал один из присутствующих. «Очень рад, что ваш сын так хорошо выглядит!» — подхватил второй. «Трудные времена…» — хмуро заметил третий, потом быстро растянул рот в улыбке и добавил: «Но, слава Богу, выпивка у нас еще есть!»

Гости неискренне рассмеялись. Елена подавила в себе желание немедленно уехать. Еще не время. В свой срок ее вежливо выпроводят из Кремля, и тогда все наконец закончится.

Анастасия видела, когда они появились: сначала Елена и сразу вслед за ней — Эдуард. Вид обоих свидетельствовал о только что происшедшем семейном скандале. Выражение лица у Елены было недовольное.

Отделившись от группы гостей к Анастасии подошел бледный, наигранно важный и насквозь фальшивый Криченков.

— Вы снова с нами!

Утверждение, а не вопрос, отметила она про себя.

— Как видите.

— Это хорошо. Ваше присутствие украшает праздник.

«Пой, пташечка, пой!» — подумала она.

— Я не могла не прийти. У меня важное сообщение для генерального секретаря.

— Вы выбрали не самое подходящее время.

— Тогда прогоните меня! — Она говорила спокойно и почти дружелюбно. — А время… время сейчас ответственное, товарищ секретарь. Дело иногда важнее развлечений, разве вас этому не учили?

— Грубите, товарищ…

— А вы манкируете своими обязанностями! — Анастасия посмотрела, не освободился ли генсек.

— Простите, как мне кажется, вы злоупотребляете нашим гостеприимством… — Криченков придвинулся к ней почти вплотную и бесцеремонно схватил за локоть.

— Если вы немедленно не уберете руку, я закричу и буду кричать до тех пор, пока к нам не подойдет генеральный секретарь. Надеюсь, вы не хотите вызвать его гнев?

— Ну, это мы еще посмотрим…

Он замолк, разжал хватку и быстро пошел к выходу. «За подмогой», — сообразила Анастасия. Теперь, того и гляди, подсыпят чего-нибудь в рюмку или сделают укол в плечо. Не остановятся ни перед чем, чтобы вывести ее из игры. Как же, по этой части они собаку съели. Если сейчас замешкаться, все пропало.

Анастасия быстро оглядела комнату. Гостей стало больше, но рассчитывать на их защиту не приходилось: основную массу составляли женщины, а немногие мужчины были уже в изрядном подпитии. Закричи она — никто и внимания не обратит. Гости решат, что их разыгрывают.