Шпион под подозрением. Спасские ворота

Днем снег на тротуарах подтаял. Потапова шлепала обратно по слякотной грязи в толпе возвращающихся с работы москвичей. Двое охранников в штатском, кивнув Зине, проводили ее взглядом до лифта. Многие мужчины считали, что она была бы очень даже ничего, если бы сменила свои тряпки, сделала прическу и чуть-чуть подкрасилась. Но сама Потапова не придавала значения своей внешности.

Остаток дня Зина решила провести у себя дома. Сварить суп, а потом, забравшись с ногами в уютное кресло, смотреть по телевизору трансляцию «Спартака» из ленинградского Кировского театра.

С этими мыслями она сложила покупки в холодильник и поспешила на выход. Во всяком случае, все дела здесь она переделала.

В лифте она спускалась одна, считая про себя этажи. Наконец, кабина остановилась, двери, крякнув, разъехались. Перед Зиной стоял Калягин. В то же мгновенье она прочла предупреждение в его глазах.

— Не выходите, — одними губами произнес Калягин. Затем — громко: — А, это вы! Добрый вечер, добрый вечер.

Он шагнул в лифт, двери за ним закрылись. Охранники в вестибюле на секунду лениво подняли головы и снова уткнулись в свои газеты.

Неожиданно Потапова почувствовала исходящий от него страх. Она ощущала его так же, как, наверное, чувствуют звери. Калягин не выказал своего страха ни одним словом, ни малейшим движением, Но явный ужас окутывал его невидимой пеленой.

— У нас мало времени, не перебивайте меня, — быстро сказал он. Теперь Зина слышала, как тяжело дышит Калягин. — Похоже, мы погорели. Как именно, не знаю. Вы ничего не заметили? Кто-нибудь приходил?

Она прижала ладони к щекам.

— Нет, никого не было.

Лифт остановился, двери открылись. Калягин задержал ее за руку.

— Молчите и идите за мной.

Они вышли на лестничную площадку. Глазок камеры, висящей слева, поймал их и уже не выпускал.

— Я хотел поменять рубашку, — громко сказал он Зине, — но не знаю, где они лежат, поэтому вернул вас обратно. Долго не задержу.

Голос его был спокойным, может, даже чересчур спокойным. А Потаповой хотелось бежать отсюда, куда глаза глядят. В этом здании она чувствовала себя, как в ловушке.

Калягин открыл дверь и подтолкнул ее внутрь.

— Ну, где они у вас тут запрятаны? — Он потащил ее за собой в спальню. — Завтра мне понадобится белая рубашка. Посмотрите-ка в шкафу, вернули их из прачечной?

— Сейчас гляну.

Калягин взял с прикроватной тумбочки листок бумаги. Надо бежать немедленно. Каждая секунда приближала их к гибели. Другой возможности может не представиться. Причем лучше уходить по одиночке, а потом где-нибудь встретиться.

Он быстро написал пару строк и протянул листок Потаповой. Она не пошевелилась.

— Ах, вот она. Спасибо, что нашли. — Калягин помолчал. — Ну, все. Можете идти. Спокойной ночи.

Зина даже не заглянула в его записку, а в отчаянии протянула к нему руки. Неужели он бросает ее? Калягин беспомощно пожал плечами. Она повернулась и вышла. Ее шаги раздались в коридоре, потом хлопнула наружная дверь, и Калягин остался в квартире один. Вряд ли Зина придет в условленное место; впрочем, у него еще меньше шансов добраться туда живым.

Он присел, чтобы еще раз все обдумать и взвесить. Предупреждение было второй степени, в этом нет сомнений. Опасность подстерегала совсем рядом, но время есть. Хотя с тех пор ситуация могла измениться. Ведь он не знал, как долго шел до него сигнал, насколько плотно кольцо КГБ, остались ли еще не перекрытые лазейки.

Конечно, можно укрыться в британском посольстве. Поехать туда прямо сейчас? Но посольство охраняется. В вечернее время милицейский пост у посольских ворот непременно потребует у него документы. К тому же, его там никто не ждет. Надо предупредить их заранее. Любым способом. Но куда тогда денется Потапова? Теперь это стало главной проблемой. Нравилось ему или нет, но они связаны одной ниточкой.

Калягин встал и порылся в карманах. Господи, у него же нет денег! Ни копейки. Ведь он жил на всем готовом, зачем ему деньги? Калягин уже забыл, когда последний раз расплачивался сам.

Может, на кухне что-нибудь найдется? Он лихорадочно стал выдвигать ящики и рыться на полках. Должны же где-то лежать деньги на хозяйство, на непредвиденные расходы. Калягин нашел их в шкафу, за бутылками с минеральной водой. Двенадцать рублей. Почти ничего. Он второпях стал распихивать по карманам то, что могло пригодиться: нож, моток бечевки. Заглянув в холодильник, прихватил еще кусок салями, сунув его в карман пальто. Из шкафа в спальне достал свой старый шарф и запасные перчатки.

Теперь он был готов.

Только не надо вызывать машину по телефону. Наверняка извинятся и скажут, что она не готова, что нужно подождать эскорт… Лучше спуститься вниз и приказать лично.

Уже на пороге Калягин вспомнил еще об одной вещи. В домашнем сейфе лежал пистолет «ТТ» — память об отце. Тот привез его с фронта. Правда, уже прошло столько времени, что патроны могли оказаться ненадежными. Но все-таки это лучше, чем ничего.

Он засунул пистолет дулом за пояс, а обойму положил в карман. Семь патронов… Хватит с избытком, даже если сработает только один. Калягин захлопнул дверь и вызвал лифт.