Шпион, пришедший из кооператива (ЛП)

  Шел 1903 год, и неудивительно, что «человек в синем», бдительно присматривающий за южным побережьем Англии, вызывал подозрения в отношении «этих руссовцев в большом доме». Более десяти лет, с тех пор как в начале 1890-х годов Европа потрясла серию анархистских беспорядков, английские романисты, драматурги и популярная пресса изображали русских политических изгнанников, живущих в Великобритании, как зловещую угрозу национальной безопасности. 5 В 1893 году член парламента от консерваторов Артур Дж. Бальфур, выступая в Палате общин, призвал правительства континентов расправиться с анархистами, готовыми использовать «ресурсы химического открытия для самой жестокой формы уничтожения невинных мужчин, женщин и детей». '. 6 Однако, когда кампания Бальфура по борьбе с терроризмом начала действовать, другие влиятельные правительственные деятели начали выражать свою озабоченность. В ходе дебатов, которые перекликаются с сегодняшней озабоченностью по поводу международного терроризма, Дж. Лашингтон, постоянный заместитель министра внутренних дел, отправил минутку Бальфуру, сообщая ему, что «если другие государства обладают и осуществляют право изгнания анархистов из своих стран» «Только Англия не делает этого, все анархисты обязательно приедут в Англию». 7 Такие опасения периодически вызвали в палату общин, а также между 1894 и 1906 годами были многочисленные протесты в палате против стран , которые депортировали их анархистов в Великобританию. Пресса также выразила возмущение тем, что Британия превратилась в свалку политических отходов континента

  .

  Поэтому Томас Престон с некоторым трепетом подошел к «боковой двери особняка на окраине Борнмута, подозрительно глядя на огромную собаку, прикованную к столбу возле двери». Хотя его опасения вскоре развеялись, его подозрения не исчезли:

  Дверь открылась на мой робкий стук и, к моему большому удивлению, обнаружила бородатого, но улыбающегося и не недоброжелательного великана, одетого в красную рубашку, застегнутую до шеи и одетого в русском стиле поверх мешковатых бархатных брюк, заправленных в короткий топ. -сапоги. 8

  Прежде чем Престон успел оформить скромную просьбу о стакане воды, тяжелая рука опустилась ему на плечо, и он обнаружил, что «наполовину толкнул, наполовину провел по коридору в нечто вроде столовой». Там за длинным столом сидели не менее двадцати молодых людей обоего пола: мужчины были одеты так же, как мой хозяин, а женщины - в простых черных платьях с белыми сарафанами, какие носили девушки в царском доме. гимназии ». Принужденный присоединиться к обедающим, он обнаружил, что «сидит за столом между бородатым русским и привлекательной молодой русской девушкой, которую ему представили как Ольгу Николаевну». Вскоре его засыпали вопросами:

  За трапезой из борща, каши и сметаны, овощного блюда и разновидности киселя, называемого киселем, я был сбит с толку шквалом вопросов. Я говорил по русски? Читал ли я Толстого? Как долго Англией будет править аристократическая олигархия? Разве государственные школы и привилегированные классы не явились явной несправедливостью по отношению к нации, которая должна быть свободной? При соотношении примерно тридцать к одному я чувствовал себя в очень невыгодном положении. Тем не менее я набрался храбрости… В чем состоял толстовский кредо? - робко спросил я. 9

  Ольга Николаевна тепло ответила на вопрос. «Любовь должна господствовать вместо закона. Мы должны агитировать за отказ от сотрудничества с государством. Если все откажутся идти в армию, платить налоги или подчиняться решениям судов, существующий порядок рухнет ». Престон был шокирован и в то же время поражен: «В моей голове мелькнуло то, что, когда полицейский назвал этих людей« кровавыми анархистами », он не сильно ошибался. Только Ольга Николаевна, несомненно, была «славным кровавым анархистом». ' 10

  Летом 1903 года сестра Гертруды Стедман, Тереза ​​Герни Стедман, также посетила Тактон-Хаус. Она с трудом сдерживала волнение, когда она получила приглашение от графа Черткова присоединиться к нему за чаем в Тактон-хаусе. Среди гостей будет анархист князь Петр Кропоткин. Это не было бы обычным приглашением на послеобеденный чай с пирожными с кремом, клубникой и сэндвичами с огурцами, основным летним блюдом эдвардианских загородных домов; но приглашение на черный русский чай, привезенный из имений Поповых на Кавказе, сваренный и подаваемый из огромного самовара. Самовар, долгое время считавшийся приглашением к разговору среди русских, был новинкой на южном побережье Англии, и Тереза ​​с нетерпением ждала ее визита. 11 Когда Томас Престон посетил Tuckton House позже этим летом, проведя приятный вечер музыкальных развлечений и политических дискуссий, было уже довольно поздно вечером перед его отъездом. У него был очень приятный вечер для человека, который только что постучал в чужую дверь в поисках стакана воды. Достигнув ворот, он обнаружил, что полицейский, который указал ему на Тактон-хаус, ждал его: